Семейная жизнь японцев
Шрифт:
Ослабление отцовского внимания к детям далеко не всегда представляет собой следствие объективных демографических и социальных факторов. В немалой степени это явление обусловлено также и субъективными причинами и, в частности, отсутствием у многих из японских отцов живого интереса к жизни своих детей. Не случайно в ходе общественных обследований, проводимых правительством для выяснения отдельных проблем семейной жизни, постоянно обнаруживается недовольство большого числа японских жен безучастным отношением своих мужей к детям. Так, например, в итоге одного из таких обследований (1971 г.), призванного выявить претензии японских жен к своим мужьям, значительная часть опрошенных замужних женщин высказала следующие пожелания: «Хотелось бы, чтобы у мужа были более тесные контакты с детьми» (21 %), «Мужу не следует слишком баловать и нежить детей» (16 %), «Хорошо было бы, если бы муж давал наставления детям по важным вопросам жизни» (16 %), «Мужу следовало бы проявлять больший интерес к тем делам, о которых дети хотят с ним посоветоваться» (12 %), «Нужно, чтобы мужья не отмалчивались, а хотя бы о чем-то разговаривали с детьми» (11 %), «Муж должен проявлять воспитательную активность хотя бы в малых конкретных делах» (10 %). Приведя эти сведения в своей книге, японский социолог Сигэру Яматэ пишет:
270
Яматэ Сигэру. Гэндайнихон-нокадзокумондай,с. 159–160.
Показательны в этом отношении данные анкетного обследования, проведенного в октябре 1980 г. канцелярией премьер-министра среди людей в возрасте от 15 до 23 лет. В ходе обследования молодым людям задавали два вопроса: «Обсуждаете ли Вы с отцом свои дела?» и «Обсуждаете ли Вы с матерью свои дела?» Что касается первого вопроса, то ответы разбились так: «Обсуждаю обстоятельно» — 9,8 %, «Обсуждаю» — 47,9 %, «Почти не обсуждаю» — 32,0 %, «Никогда не обсуждаю» — 2,7 % и «Отца нет» — 7,3 %. Раскладка ответов на второй вопрос, касающийся матерей, оказалась следующей: «Обсуждаю обстоятельно» — 30,1 %, «Обсуждаю»—55,9 %, «Почти не обсуждаю» — 11,1 %, «Никогда не обсуждаю» — 0,7 %, «Матери нет» — 1,8 % [271] .
271
Гэндай-но сэйсёнэн, с. 35.
Из приведенных ответов явствует, что с матерями обсуждают свои дела подавляющее большинство молодых людей страны (85,9 %). Между тем с отцами подобные обсуждения ведут лишь 57,7 % юношей и девушек, а у 34,7 % таких обсуждений обычно вообще не бывает, хотя отцы у них есть. Объясняется это, судя по всему, как постоянной занятостью японцев-отцов, их безучастным отношением к делам детей, так и недоверием многих подростков и молодых людей к своим отцам. Подтверждением сказанному служат и полученные в ходе упомянутого обследования ответы молодых людей на вопрос о причинах того, почему они не обсуждают с отцами свои дела. Ответы эти выглядят следующим образом: «Нет случая обсуждать такого рода дела» (45,8 %), «Нет нужды обсуждать» (42,8 %), «Стесняюсь обсуждать» (2,4 %), «Такие обсуждения раздражают отца» (2,4 %), «На отца нельзя положиться» (3,2 %), «При обсуждении отец сразу сердится» (6,2 %), «Отец не понимает меня» (10,7 %). Примечательны и последующие разъяснения причин уклонения от бесед с отцами, сделанные теми молодыми людьми, которые сначала заявили о том, что им «нет нужды обсуждать» с отцами свои дела: большинство этих юных японцев избрали в своих разъяснениях такую формулировку: «Нет общих тем для обсуждения» (70,6 %), и только 23 % избрали альтернативный вариант: «Понимаем друг друга без слов» [272] .
272
Там же, с. 35–36.
Слабые контакты японских отцов с детьми и отсутствие у многих из них интереса к делам своих детей отрицательно сказываются и на привязанности детей к отцам. Вот что пишется по этому поводу в книге «Роль отцов», изданной в 1981 г. группой японских социологов: «Многочисленные опросы и исследования подтверждают, что духовная и эмоциональная стабильность детей обеспечивается матерями. Любовь отцов по сравнению с материнской любовью и по своей сущности, и по своему внешнему проявлению более бедна и не столь глубока и в духовном, и в эмоциональном отношении. Когда дети-подрастают, они начинают испытывать перед отцами чувство страха и неловкости и ведут себя не так раскованно, как при общении с матерями. Равным образом и отношение отцов к детям, будучи всегда серьезным и строгим, не располагает к доверительности. Если дела матерей целиком связаны с интересами детей, то дела отцов связаны либо с работой, либо с их личными интересами. У детей создается поэтому впечатление, что отцы, осуществляя руководство семьями, живут не ради детей, а прежде всего для себя. Лишь становясь достаточно взрослыми, дети обнаруживают, что деятельность отцов обеспечивает социальную и экономическую базу жизни семей. А до того времени дети склонны судить об отцах лишь с такой точки зрения: „А что он сделал для меня?“ И бывает даже, что дети, слишком привязанные к матерям, говорят: „А мне отец не нужен“. Это особенно относится к тем случаям, когда между родителями возникает разлад и отцы утрачивают интерес к делам своих семей» [273] .
273
Катэй кёику сэнсю (Сборник по вопросам семейного воспитания). Титион-но якувари. Т. 5. Под ред. Кацура Хиросукэ, Нагасима Садао и др. Токио, 1981, с. 7.
Неодинаковость отношения детей к матерям и отцам проявляется подчас в самых неожиданных формах. Так, например, согласно данным массового обследования, проведенного администрацией одного из токийских универмагов, число детей, покупающих подарки своим отцам по случаю календарного праздника — Дня отцов, в 2 раза меньше, чем число детей, покупающих подарки своим матерям по случаю Дня матерей, что, по мнению авторов этой газетной информации, «отражает меньшую симпатию в семьях к отцам, чем к матерям». Отвечая на вопросы организаторов обследования, почему они делают подарки матерям, а не отцам, наибольшая часть детей дала следующие ответы: «Отец и так получает много удовольствий на стороне», или «Мама радуется, когда получает подарки, а отец остается таким же безучастным, как и всегда», или «Карманные деньги я получаю не от отца, а от мамы» [274] . Различие в отношении детей к матери и отцу проявляется также и в выборе подарков: по свидетельству администрации универмага, в Дни матерей дети покупают самые различные подарки, в то время как в День отцов подавляющее большинство из них предпочитают покупать один и тот же стандартный подарок — галстук [275] .
274
«The Daily Yomiuri», 18.06.1978.
275
Стремясь как-то расположить детей к своим отцам, редакция газеты «Дэйли Иомиури» 18 июня 1978 г. писала: «Отец выглядит безучастным даже тогда, когда он получает подарок от ребенка. Да ведь это же потому, что он застенчив. Ваши отцы принадлежат к тому поколению, которое с детства привыкло считать, что мужчине не подобает выражать на лице свои чувства. А в душе они бывают преисполнены радости и на следующий день надевают галстуки, подаренные им их детьми».
Однако любовь современных японских детей к своим матерям, судя по всему, в последнее время также становится более сдержанной, чем прежде. «Разрыв между родителями и детьми, — пишет Яматэ, — имеет место не только между отцами и детьми, но и в отношениях между матерями и детьми» [276] . Подтверждением тому служат данные опроса, проведенного в одной из школ города Иокогама. В ходе этого опроса школьникам задавался один вопрос: «Можете ли Вы свободно говорить с родителями о всем том, что Вы думаете?», а матерям вопрос ставился так: «Могут ли Ваши дети говорить с Вами о том, что они думают?» Утвердительный ответ на эти вопросы дали 60,2 % матерей и лишь 41,7 % детей. Что же касается остальных, то нежелание детей говорить с матерями обо всем, что у них на уме, признали лишь 1,9 % матерей, но зато доля детей, заявивших о своем нежелании откровенно говорить с матерями и отцами, составила 9,3 %. Приведя эти данные, Яматэ пишет: «Среди матерей имеется, по-видимому, много таких женщин, которые в надежде сблизиться со своими детьми берут на себя всю ответственность за их воспитание в семье и которым тем не менее не удается установить взаимопонимание с детьми… Более того, среди матерей есть немало таких, которые, убедившись в своей неспособности выполнить должным образом свой родительский долг, становятся нервнобольными на почве неудач в воспитании и учебе детей» [277] .
276
Яматэ Сигэру. Гэндай нихон-по кадзоку мондай, с. 161.
277
Там же»
Массовый отход отцов от руководства воспитанием детей и возрастание влияния матерей на умы молодого поколения японцев не могли не сказаться, естественно, как на самом содержании воспитания, так и на его результатах. Знатоки данного вопроса приходят сегодня к выводу, что обывательское стремление японских женщин-домохозяек смотреть на окружающий мир сквозь призму своих ограниченных понятий и домашних интересов становится в наши дни присуще все большей и большей части японской молодежи. Это относится не только к девушкам, но и к юношам, воспитанным в духе законченных «маменькиных сынков». Отмечая далеко не всегда удачную роль матерей в формировании характера современных молодых японцев, американский японовед Джон Вороноф пишет: «Они (матери. — И. Л.) могут быть строгими блюстителями дисциплины в тех случаях, когда дело касается учебы детей, и добиваться осуществления детьми поставленных перед ними задач. Но. их обычная суета может приводить к издержкам в моральном воспитании. Весьма странная, не имеющая ничего общего с традициями мешанина во взглядах была обнаружена обследованием, проведенным радиокорпорацией Эн-эйч-кэй с целью выявления того, какой образ жизни прочат матери своим детям. Как выясняется, около 75 % матерей учат детей тому, чтобы они ставили свои личные жизненные интересы выше общественных, а около половины советуют детям не оказывать помощи другим (так же как и не причинять другим неудобств). Удивительно высокой оказалась также доля матерей, советующих своим дочерям (54 %) и сыновьям (32 %), чтобы те подходили к жизни не серьезно, а легко, предаваясь по возможности наслаждениям. Равным образом большинству детей внушается мысль, что в жизни им следует придерживаться мнения большинства. Тем самым им внушают, что их личное, эгоистические устремления должны соответствующим образом маскироваться».
Продолжая развивать свою мысль о неспособности старшего поколения японцев дать новому поколению страны должное семейное воспитание, тот, же автор пишет далее: «При всех обстоятельствах нельзя отрицать, что старый порядок продолжает рушиться, хотя взамен не создается такой новый порядок, который был бы для всех приемлем… Изменения происходят так быстро, что каждое новое поколение оказывается иным, чем предыдущее, и воспитывает детей так, что они становятся непохожими на воспитателей. Одна особенность всех этих перемен очевидна: налицо отход от спартанских условий жизни и строгой морали и поворот в сторону всяческих поблажек, ведущих к ослаблению волевых качеств людей. Молодое поколение балуется родителями и в то же время слишком опекается ими. Оно получает все, что хочет, даже не прося об этом, и его оберегают не только от опасностей, но и от неудобств. Им руководят, игнорируя его попытки самому определять свою жизнь… Многие молодые люди привыкают к тому, что все делают не они сами, а кто-то все делает за них; пока их потребности удовлетворяются, они соглашаются на то, чтобы ими руководили» [278] .
278
J. Woronoff. Japan: The Coming Social Crisis. Tokyo, 1980, c. 69–70.
Важнейшим последствием отхода большинства японцев-родителей, и в частности матерей, от прежней системы семейного воспитания детей, основанной на строгом подчинении членов семьи верховному контролю отцов, стало, по свидетельствам японской печати, появление у японской молодежи таких взглядов на жизнь, такой жизненной философии, которая не отвечает ни прежним идеалам, ни объективным интересам современного японского общества, будь то правящие круги или трудовое население страны. Отличительными чертами этой повой жизненной философии являются, судя по всему, беспечный и безответственный подход к собственной личной жизни, потребительские, иждивенческие настроения в отношении своих родителей, откровенный эгоцентризм, отсутствие чувства гражданского долга, безразличие к государственным, политическим и общественным делам, неуемное влечение к праздному времяпровождению и развлечениям. Заметное усиление такого рода настроений за десятилетний период с 1965 по 1974 г. констатируется, в частности, в «Белой книге», изданной канцелярией премьер-министра на базе правительственных обследований и общественных опросов молодежи страны.
В книге приводятся, в частности, результаты опросов, проливающих свет на жизненное кредо японских юношей и девушек. К числу таких данных относятся, например, ответы молодых японцев — жителей столицы на анкетный вопрос: «В чем цель Вашей жизни?» Ответы распределились в процентном отношении следующим образом: «Заниматься работой, которая по душе» (34 %), «Вести спокойную семейную жизнь» (26 %), «Жить ради удовольствия» (18 %), «Вести беззаботную, простую жизнь» (11,6 %), прочие ответы (9,7 %), «Целей нет» (0,7 %), ответа не дали 0,6 % [279] .
279
Сэйсёнэн хакусё (Белая книга о молодежи). Токио, 1976, с. 261–262.