Семья Зитаров. Том 2
Шрифт:
Бренгулис задумчиво смотрел на противоположный берег реки, где на опушке виднелись две человеческие фигуры. Они шли под руку.
— Да, ничего не скажешь, — повторил староста слова Блукиса. — Пойдемте в клеть и поглядим, что вам там сгодится.
— Мне годится все, что можно купить и продать, — весело ответил Блукис и последовал за Бренгулисом смотреть его запасы.
На следующее утро, нагрузив полный воз продуктами и разными другими товарами, Блукис возвратился в Бийск. Симан Бренгулис после этого несколько дней ходил в раздумье. Когда у него созрело решение, он, не говоря никому ни слова, оседлал коня и поскакал в степь к волостному старшине.
Бренгулис вернулся домой на следующий день около полудня. Покрасневшие глаза и отекшее лицо говорили о том, что ночь у волостного старшины прошла весело. Он проверил, как идут дома дела, отдал домашним кое-какие распоряжения и сразу же улегся спать, наказав жене разбудить его в семь часов.
Под вечер на хуторе появились всадники. Двое из них были вооружены винтовками и саблями, а у двух других на поясе висели тяжелые «парабеллумы» — это были волостной старшина Шамшурин с сыном Сашей и двумя жандармами. Привязав лошадей в тени, они вошли к Бренгулису, который уже успел проснуться и приветливо встретил гостей.
Все они забрались в самую отдаленную комнату, и Прасковья Егоровна позаботилась о том, чтобы их никто не беспокоил. Хозяйские дети гоняли бурундуков в кустах, взрослые домочадцы возились на дворе, а Сармите полола в саду клубнику. Открытое настежь окно хозяйской комнаты выходило в сад; Сармите скрывали густые кусты смородины. Она слышала звон стаканов в комнате и чавканье ртов, но, занятая работой, не обращала внимания на разговор мужчин, происходивший на русском языке. Но когда кто-то из них упомянул Карла Зитара, девушка напряженно прислушалась.
— Нам нужно дождаться темноты и тогда идти на гарь, — тихо сказал Бренгулис. — У него есть оружие, и, насколько мне известно, Зитар стреляет хорошо. Мало интереса устраивать потасовку. Он знает, что его ждет, и живой в руки не дастся.
— Вчетвером мы окружим их жилище со всех сторон, — заговорил один из жандармов. — Если не сдастся по-хорошему, подожжем дом.
— Все-таки лучше без шума, — продолжал Бренгулис. — Дорогу я вам покажу, а потом действуйте сами. Ведь вы понимаете, мне неудобно вмешиваться в такое дело.
— Понимаем, Семен Иванович, тебе надо ладить со своим народом, — согласился волостной старшина. — Мы обойдемся без тебя.
— На месте никакого допроса делать не будем, — сказал жандарм. — Арестуем — и сразу же в Ануй. А там военный суд разберет прав он или виноват.
Потом опять послышался звон стаканов, компания пила за успешное осуществление задуманного предприятия.
Сармите не стала больше слушать. Ануй — одно это слово говорило ей, какая судьба ждет Карла, ее большого и любимого друга. Из Ануя нет возврата, это место смерти, долина страданий и стонов. Оцепенев от страха, Сармите не могла пошевелиться. Но ей нужно предупредить Карла, пока каратели не отправились на охоту.
Она на коленках доползла до конца грядки и, прячась за кусты смородины, пробралась мимо открытого окна. Откуда только у нее вдруг взялась такая кошачья гибкость, такая легкость походки! Словно легкое дуновение ветра, проскользнула она мимо кустов и добралась до северной стены дома, где не было окон. Во дворе никого не оказалось. Прасковья Егоровна готовила на кухне ужин для гостей. Под навесом клети нетерпеливо переступали оседланные кони, отмахиваясь от слепней. Сармите обошла двор и добралась до заросшего кустарником берега реки. До мостика она могла пройти незамеченной, но потом ей нужно было примерно шагов сто идти открытым полем. «Скорее, скорее!» — взволнованно стучало сердце, но она не смела послушаться его, не смела торопиться и бежать, иначе она привлечет к себе чье-нибудь внимание. Спокойно, медленно, будто собирая цветы, приближалась она к лесной опушке. Только там Сармите осмелилась обернуться назад. Нет, на хуторе все спокойно, очевидно, никто не заметил ее ухода. А вдруг хозяйка хватится ее? Бренгулис сразу поймет причину ее исчезновения, и тогда приезжие не станут ожидать темноты. На своих быстрых конях они сразу примчатся в лес и схватят Карла. Торопись же, Сармите! Дорог каждый миг! Каждая потерянная минута может стоить твоему другу жизни!
Она неслась, словно ветер, сквозь чащу тайги. Перед ней расступались кусты, корневища деревьев прижимались к земле, чтобы свободнее было бежать ее маленьким ножкам. Вся их жизнь, все будущее ее и Карла зависели от какого-нибудь получаса. Град пуль пощадил ее друга на поле сражения, напрасно ждала его и смертная яма на холме за барнаульским кладбищем над Обью. Неужели все это только для того, чтобы теперь он погиб от предательства мстительного человека и руки ануйского палача? Сармит, Сармит, что за жизнь будет у тебя, если не станет его?
Она плакала от нетерпения и страха, но слезы ее видели только птицы и белки, ее всхлипывания были слышны лишь им. Вскоре чаща стала редеть, затем кусты расступились, и показался горелый лес. Перед жилищем Зитаров горел костер, и при свете его Сармите увидела знакомые лица. Но Карла среди них не было.
В тот самый момент, когда Сармите приближалась к костру, с хутора Бренгулиса гуськом выехали пять всадников. Возглавлял их староста; сильно охмелев, он покачивался в седле. Ведь некоторые люди не в состоянии вершить важные дела в трезвом виде.
У костра хозяйничали женщины. Капитан и Янка что-то заканчивали в новом доме. Появление Сармите в такое непривычное время, а больше всего ее взволнованный вид сразу вызвали беспокойство.
— Где Карл? — спросила она, подойдя к костру и даже забыв поздороваться. — Зовите его сюда — ему грозит большая опасность.
В один миг женщины окружили девушку. Зитариене была бледна. Эльза вытерла уголком фартука потный лоб Сармите и отряхнула приставший к ее одежде репейник. Девушка в нескольких словах рассказала о том, что слышала на хуторе, и только тогда узнала, что Карл ушел в ближайшую деревню осмотреть лошадь, которую можно было выменять на одежду. Он с минуты на минуту должен вернуться, но мог и задержаться, и тогда он встретит преследователей по дороге.
— Господи боже, почему он ушел в деревню именно сегодня? — в голос запричитала Альвина. — Теперь он погиб!
— Мама, не кричи, — остановила ее Эльза. — Карл еще не арестован. Увидит жандармов и сам поймет, что надо свернуть.
Маленькая Эльга побежала на постройку за отцом и Янкой. Когда обо всем узнал капитан, вместо причитаний началась лихорадочная деятельность. Старый моряк привык быстро ориентироваться в опасности. С твердостью, не допускающей возражений, он утихомирил всех и распорядился: