Семья Зитаров. Том 2
Шрифт:
Это были простые люди, многие из них даже не умели читать…
Сам Черняев, в прошлом сельский писарь, во время войны дослужился до подпрапорщика. Он сразу сообразил, что Карл Зитар — ценное приобретение для партизанского отряда, и в первый же вечер, познакомившись с ним, объявил, что новый товарищ будет его помощником.
Партизаны не знали никаких чинов и званий. Это был единый отряд борцов, полагавшийся на свое оружие и спаянный ненавистью к угнетателям. Черняев организовал этот отряд, успешно руководил боями; с его именем слава о победах партизан облетела деревни и волости. «Ты будешь моим помощником», — сказал он Карлу, и никто даже не подумал возразить: Черняев решил — значит, так нужно. Он как никто знал, что требуется партизанам. Карл Зитар дал торжественную клятву и сделался их товарищем на жизнь и на смерть.
Им предстояло выступить следующей ночью, потому что Фрол Титов привез не только еду, но и новые важные известия.
У Черняева состоялся продолжительный и серьезный разговор с Фролом Титовым. Позднее командир отряда собрал всех партизан и сообщил следующее: во время последней мобилизации жители Уксуная отказались дать рекрутов для армии Колчака; большинство парней, которым нужно идти на военную службу, сбежало в лес и присоединилось к партизанам. Теперь в непокорное село высылали карательный отряд. Уксунай был обречен на уничтожение. Карательный отряд в составе полуроты пехотинцев будущей ночью должен прибыть из Ануя в село. Эту страшную весть сообщил Фролу прискакавший из Ануя беглец.
— Почистите винтовки, — сказал Черняев. — Мы всем отрядом пойдем им навстречу.
Нескольких уксунайцев тотчас же отправили на ануйскую дорогу занять наблюдательные посты, остальные партизаны стали готовиться к предстоящему походу Черняев собрал партизан, знакомых с местными условиями, а также и Карла, и они обсудили план нападения. Из Ануя в Уксунай вела только одна дорога — вдоль берега стремительной речки, на противоположном берегу которой расположились партизаны. За три версты от деревни начинался лес, на четвертой версте дорога вела через узкий, заросший кустарником овраг. Партизаны решили именно здесь ждать карательный отряд. У противника был перевес в людях и оружии, у партизан — удобная позиция. Описав Карлу участок, выбранный для боя, Черняев просил его высказаться, как бы он действовал в подобных обстоятельствах.
— Если мы будем иметь дело только с полуротой, тогда все преимущества на нашей стороне, — сказал Карл. — Сколько человек примет участие в бою?
— Примерно около шестидесяти, — ответил Черняев.
— Вполне достаточно. Надо полагать, что отряд будет двигаться походным строем — впереди разведка, позади маленький арьергард. Они могут растянуться на полверсты. Это мы должны иметь в виду. Нам свои силы придется разделить на три группы. Основную боевую группу в сорок человек мы расположим в центре оврага, по обеим сторонам дороги. Десять человек поставим саженях в ста двадцати — полутораста в сторону Уксуная для встречи с разведкой, а других десять — на противоположном конце оврага. Эта последняя группа должна быть наиболее тщательно спрятана и не смеет начинать бой раньше основной группы.
Обсудив все подробности о сигнализации и связи и наметив командиров групп, партизаны на несколько часов легли поспать. На рассвете, позавтракав, они отправились в путь. В лагере осталось около двадцати пожилых мужчин, все остальные участвовали в операции. Партизаны переправились через реку на двух лодках и спрятали их в кустах, поставив сторожей. До оврага был примерно час ходьбы. Придя туда, Черняев прежде всего выбрал место, где должна была расположиться основная группа, затем расставил обе меньшие группы по концам оврага. К полудню партизаны заняли свои места, и овраг превратился в маленькую крепость. Защитники ее смело могли противостоять хорошо вооруженному батальону.
Несколько разведчиков направились к высокому переезду на ануйскую дорогу, откуда противника можно было увидеть издалека. Началось ожидание. Изредка мимо партизан проезжала одинокая крестьянская подвода. Но они так хорошо замаскировались в кустах, что никто их не замечал.
Руководство главной группой взял на себя Черняев. Патруль разведчиков и группа, расположившаяся со стороны Ануя, были поручены Карлу, третьей группой руководил один из уксунайцев, бывший унтер-офицер. После полудня все три командира собрались на посту у Карла и стали ожидать донесений разведчиков. Прошло несколько часов. Чтобы скоротать время, партизаны играли в карты, но разговаривали шепотом, хотя вокруг простирался безлюдный лес. Наконец под вечер примчались разведчики:
— Идут, белые идут!
— Отлично! Значит, деремся при дневном свете! — сказал Черняев и поспешил вместе с другим командиром к своей группе. Карл остался с десятью партизанами. Они залегли в кустах и напряженно следили за лесной дорогой, которая несколькими саженями ниже проходила мимо их позиции.
— Без команды не стрелять! — предупредил Карл. — Как бы близка и удобна ни была цель, пропустить всех мимо и ждать, пока не раздастся залп в середине оврага.
Сначала появились восемь солдат во главе с унтер-офицером. Двое шли впереди, наблюдая за окрестностью, остальные держались вместе и время от времени шапками и винтовками сигнализировали «главным силам», следовавшим за ними на расстоянии ста шагов, что дорога свободна. По-видимому, порядок строя соблюдали лишь для формы, потому что в настоящей боевой обстановке ни один патруль не прошел бы так беспечно мимо подозрительной группы кустарников или выступа горы, как это сделали разведчики карательного отряда. Свободным строем, покрытые пылью, мимо поста Карла прошагали два взвода пехоты. В первом из них везли пулемет. Командир карательного отряда, моложавый усатый капитан, ехал верхом на низкорослом монгольском жеребце. Картинно сидя в седле, он, словно на параде, молодцевато посматривал по сторонам, точно его окружали не стройные ели и осины тайги, а толпа прекрасных дам, провожающих его мечтательным, влюбленным взглядом. Еще полчаса, и они устроят привал, а затем триумфальным маршем войдут в село и будут учить послушанию этот темный народ, который только и знает, что бунтовать. Станут расстреливать, вешать посреди села у дома, где происходят собрания, особо упорствующим исполосуют спину до мяса, а потом подожгут село. Что за фейерверк будет в следующую ночь! Как завопят и завертятся чалдоны, когда на их избах запрыгают красные петухи! Это внушит всему краю уважение и почтение к начальству. Рекруты поспешат на мобилизационные пункты, а карательный отряд направится в другое место, где требуется суровая карающая десница.
Так идут они, эти избранные люди, надежная опора адмиральской армии. «Путь свободен!» — сигнализируют разведчики. Командир закручивает кверху кончики усов и закуривает папиросу. Вот патруль уже прошел середину оврага, что, словно ущелье, сжимает дорогу. Вот мимо поста, где стоит Карл, уже шагает арьергардная группа, и десять человек поворачивают ей в спину стволы винтовок. Еще несколько мгновений, мучительно долгая минута, и из середины оврага раздается первый, самый сильный залп. Ему сразу же отвечают два более слабых, и засверкали маленькими молниями кусты. Окруженный отряд поливают огнем сверху, с обрывов оврага. Одна из первых пуль угодила в молодцеватого командира. Раненый жеребец топчет живых и мертвых, а тем, кто пытается укрыться в чаще, навстречу летят пули. Это скорый и безжалостный суд — жизнь за жизнь. Пулемет не успел затрещать — его расчет лежит в дорожной пыли. Разведка и арьергардная группа не могут добраться до ядра отряда — их, словно ягоды, снимают выстрелы таежных охотников. Четверть часа спустя партизаны собираются в овраге и подсчитывают трофеи: пулемет, несколько ящиков с патронами, две самозарядные винтовки, сотня японских карабинов — и спасенный Уксунай, обреченный в эту ночь на сожжение. У партизан только двое раненых и один убитый — брат Фрола Титова.
Победители окружили Черняева.
— Веди нас в Ануй, уничтожим это чертово логово! — кричали они. — Сейчас или никогда!
— Сейчас или никогда! — согласился Черняев. — Ануйский гарнизон уничтожен, и у складов с боеприпасами остались только караульные. С ними мы быстро расправимся.
Черняев послал двух связных в лагерь, чтобы сообщить об исходе боя и привести старых партизан забрать трофеи. А все остальные, не теряя ни минуты, двинулись в Ануй. Надо прийти в деревню раньше, чем туда дойдет весть об уничтожении карательного отряда. Партизаны обменяли свои старые берданки на карабины, некоторые переоделись в мундиры солдат Колчака. До Ануя было двадцать верст. Нападение предполагалось совершить ночью.