Сердце на двоих. Истинная друга
Шрифт:
Раздались жидкие аплодисменты. Эльфийки с кислым видом хлопали в ладоши, разочарованные исходом вечера.
— Человечка. Как же так? — услышал принц за спиной завистливый женский шепот. — Она недостойна. Почему магия выбрала ее?
Арквэн потянулся к бутылке за новой порцией обезболивающего красного.
«Надо же. Их выбрала магия. Даже магия на стороне Сверра».
Он зло опрокинул в себя бокал вина и уже взялся за следующий, как вдруг перед глазами заплясали золотистые мушки.
У него что-то со зрением? Алкоголь ударил в голову?
Нахмурившись, принц помахал перед собой
— Что? — спросил Арквэн у ошарашенно притихшей толпы.
И тут он заметил, что вверх по рукаву его небесно-голубого камзола ползет золотистая волна.
— Хм, — задумчиво протянула чародейка. — Похоже, у нас сегодня не пара, а трио.
Понимание оглушило.
Арквэн дернулся и посмотрел на друга. Сверр метал взглядом молнии, Ондина стояла рядом с ним вся малиновая и, похоже, от смущения готовилась провалиться сквозь пол.
По толпе пронесся нестройный гул, он нарастал, гости озадаченно качали головами, переглядывались и перешептывались.
В душе Арквэна смешались очень разные чувства. Неловкость перед другом, просто неловкость, шок и растерянность. А еще дикое, безудержное, распирающее грудь ликование.
И он тоже! Тоже подходит Ондине, по мнению магии.
— По традиции вы должны станцевать вместе, — голос чародейки с трудом перекрыл поднявшийся в бальном зале гомон. — Хотя не знаю, как вы это сделаете. Втроем.
— Что за театр абсурда вы тут устроили, сина Инграда? — процедил Сверр. — Я не собираюсь участвовать в ваших извращенных забавах.
Ондина еще ниже опустила голову, но прежде стрельнула глазами в сторону волка. Этот короткий грустный взгляд сказал принцу о многом: в отличие от своего спутника, Ондина с удовольствием поучаствовала бы в извращенных забавах чародейки.
В первый и, возможно, в последний раз в жизни она оказалась в центре внимания и, как всякая молодая девушка, мечтала этим вниманием насладиться. Сверр, мужлан эдакий, часто не видел дальше своего носа. Вот и сейчас не заметил желания служанки. А принц заметил!
— С удовольствием потанцую с прекрасной Хтунам, — услышал он собственный голос.
«О Великие! Что я творю!»
Стараясь не смотреть на друга и не слушать шепотки за спиной, Арквэн пересекал зал. Толпа расступалась, давая ему дорогу. Ондина наблюдала за приближением принца из-под опущенных ресниц.
Несколько шагов — и он взял ее за руку, за тонкую, нежную, изящную кисть, усыпанную веснушками.
И тотчас с яростью зверя, не готового отдать свое, Сверр вцепился в другую руку Ондины. Сомкнул пальцы на ее запястье и сразу же отдернул их, будто прикоснувшись к раскаленной кочерге.
Арквэн потянулся к воротнику: кожа в районе горла начала нестерпимо зудеть. Он с недоумением смотрел на друга. А тот в свою очередь таращил синие глаза на Ондину, сглатывал, открывал и закрывал рот и выглядел так, будто его шарахнули по голове чем-то очень тяжелым.
Глава 14
— Хватит уже скрести свою шею. Да сколько уже можно! У тебя что, блохи?
— Извини, очень чешется.
— Я заметил.
Кожа над воротником туники и правда нестерпимо зудела. Арквэн уже устал тянуться
Пока наследный принц Энведа расчесывал до крови свою шею, его генерал голодным хищником метался по комнате.
— Что с тобой? Там, на балу, ты так странно себя повел.
Странно — не то слово. Сначала Сверр глазел на Ондину с выражением ошеломленного деревенского дурачка, едва слюну не пустил, затем схватил служанку за руку и поволок прочь из зала.
— Я. — Дерганый и нервный Сверр взъерошил свои волосы. — Просто. Я.
— Ну?
— Я же рассказывал тебе про истинных. — Он на секунду остановился напротив кресла, в котором сидел принц, а потом снова принялся носиться туда-сюда, будто под ногами у него был не энведский дуб, а раскаленные угли. — Когда волк ее касается… ну, своей истинной… когда впервые до нее дотрагивается, то чувствует: вот она, та самая, он ее встретил. Появляются признаки, которые ни с чем не спутаешь. Но я ее уже касался. И не раз. На балу. И до него. Часто. И ничего. Вообще ноль. А сейчас…
Его буквально разрывало от переполняющих чувств — казалось, он сейчас полезет на стены.
Арквэн ничего не понимал. По его мнению, генерал извергал из своего рта какой-то бессмысленный набор звуков.
— Ты вообще о чем? Кого ты касался — и ноль, а потом бац — и не ноль?
— Ондины! — Сверр навис над ним, раздраженный его недогадливостью. — Я же тебе нормально объяснил. Все сложно с этой истинностью. Сразу можно и не понять, что это она. Чувства возникают постепенно. С каждым годом они усиливаются, крепнут и достигают максимума, когда избранница рожает тебе первого ребенка. Всё, друг. Процесс запущен. Я больше ни в кого не влюблюсь, не пожелаю ни одну женщину. Моя крыша уже потекла, а через год совсем отъедет. Что будет через десять лет, страшно представить. Наверное, буду идти за Ондиной и поскальзываться на собственной слюне. Я, конечно, рад и счастлив, ты не подумай. Но и напуган до усрачки. Это, знаешь ли, на всю жизнь. А Ондина может и не ответить взаимностью.
— Подожди, — голос принца сел, неприятный холодок пополз между ребрами. — Ондина… твоя истинная пара? Ты понял это на балу?
Под ногами словно разверзлась черная пропасть. Судорожно вздохнув, Арквэн до боли в пальцах стиснул подлокотники кресла.
«Истинная. Истинная Сверра», — забилось в висках.
Между ним и его запретным пышногрудым наваждением выросла неприступная стена из моральных принципов. Если до этого он мог надеяться, что когда-нибудь Сверр охладеет к своей служанке, то теперь…
— Слушай, мне нужна твоя помощь, — говорил волк, не замечая его потемневшего лица. — Вы же эльфы умеете красиво чесать языком. Как романтично сказать женщине, что она теперь твоя и никуда ей от тебя не деться, и что любому мужчине, на которого она обратит внимание, грозит долгая, мучительная, кровавая смерть? Что возможным соперникам я могу нечаянно в порыве ревности перегрызть горло, а за ней буду таскаться до конца ее жизни, пока она не согласится лечь ко мне в постель и остаться там навсегда. Вот все это, только поэтично, украсив розовыми соплями, которые так нравятся синам.