Серебряный меридиан

Олломоуц Флора

только приобрести новую вещь, но и узнать о ней больше. С тер-

пением охотника, с радостью и гордостью он выслеживал, нахо-

дил, изучал и получал то, что увлекало его. Он стал настоящим

знатоком в разных областях и искушенным собирателем. Так од-

нажды и навсегда в его жизнь вошли книги, совершенно изменив-

шие его представление о мире и отношение ко всему. Можно

сказать, что Венецианская компания стала для Тома второй

крестильной

купелью. Именно Венеция благодаря своему геогра-

фическому положению, своим торговым и деловым связям с дале-

кими и близкими странами во всех концах света претворяла в ту

пору в жизнь идеал художественной и политической свободы.

Наука в этом чутком городе, чьей главной индустрией было книго-

печатание, процветала. Благодаря этому городу, в который капи-

тан все чаще приводил свои галеоны, он стал в итоге тем, кем стал.

Здесь, в библиотеке Якопо Сансовино, Том впервые начал чи-

тать так, как делает это исследователь, захваченный самим про-

цессом познания, жадно ищущий новизны. Восприимчивость

и любознательность помогала ему присваивать новые знания

чрезвычайно быстро, а навык перепроверять и уточнять утвер-

ждения, рассматривать предмет со всех сторон заставлял его дви-

гаться дальше в поиске новых сведений об уже прочитанном.

Помимо прочего Том обладал цепкой памятью и легко улавливал

особенности языков и наречий, в ареалах которых оказывался, швартуясь в иноземных портах. Обратившись к наставникам

Скуола Гранда ди Сан-Рокка, он с завидным упорством учил зна-

комые ему по уличной речи языки. Итальянский, латынь, испан-

ский, французский. Том прежде и не думал, какое удовольствие

скрыто в познании. Он даже не подозревал о широте собствен-

ного воображения, которое ему открыло языкознание, а с ним

поэзия и философия. То ощущение, какое дает способность фан-

* Возбуждающий аппетит (ит.) (прим. автора) 304

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI

тазировать еще в детстве, теперь вернулось и стало наполнять

его образами, умозаключениями, удивительными орнаментами

взаимосвязанных выводов и стройными утонченными узорами

логических рассуждений. Все, чему научила его жизнь — его ко-

рабли с их сложным устройством, природа с ее стихиями, работа, основанная на умении ладить с людьми и одновременно проти-

востоять им, сражения с их опасностью, торговля с ее практициз-

мом — он соединил с миром книг и перенес в общение с их

незримыми авторами. Он научился осознавать и оценивать поня-

тия, иногда

противоречащие друг другу. Природой в нем была за-

ложена эта первооснова парадоксального мышления, свободного

от догматических тупиков и преград. Он открыл для себя фор-

мулу, навсегда изменившую его понимание человеческой при-

роды, — в человеке может таиться целый мир.

Философия подвела его к поэзии, открывшей ему мир иной кра-

соты, — мир искусства. Находясь под впечатлением от работ

итальянских живописцев, он нарисовал в воображении свою Ве-

неру — воплощение античного идеала — таланта, красоты, чув-

ственности и силы в соединении с изяществом. Том написал

и посвятил ей поэму «След Венеры», которая начиналась словами: Когда бы смог я встретить на земле

Непревзойденность женского таланта,

То имя бы твое зажглось во мне,

Стефания, Виола, Иоланта…

Он перечислял дивные и светлые имена Венеры, звучавшие

так на разных языках и означавшие — «пенорожденная», «фиал-

ковенчанная», «улыбколюбивая». В каждом имени, в каждом

слове — она. Ее приметы словно были рассеяны повсюду, ее

самой не было нигде.

Никто из тех, кто знал капитана Хартли — мореплавателя

и воина — не мог заподозрить в нем ничего подобного. Спаситель-

ным и довольно редким свойством его характера была уравнове-

шенность. Это было сродни тому врожденному балансу, который

удерживает равновесие тонконогой лошади на полном скаку. Дру-

гие сильные стороны натуры Тома защищали его от бессмыслен-

ной расточительности — пылкое желание делиться обретенным

305

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

и не менее горячая потребность получать вознаграждение за по-

траченные усилия. Это разбудило еще одно желание — стать

отцом. Чужие дети могут разрушить то, что ты создал и чему их

научил. Свои тоже могут, но все же есть шанс воспитать в них еди-

номышленников.

Шло время, и Том незаметно для себя превратился из морепла-

вателя — дерзкого и бесстрашного, приобретателя — зоркого

и разборчивого, охотника — терпеливого и быстрого, в разумного

и щедрого благотворителя, радушного и приветливого хозяина, для которого «дарить» и «отдавать» вмещало не меньше смысла

и искреннего удовольствия, чем «обретать».

— Том! — окликнул его Джек, заметив на пристани.