Серебряный меридиан

Олломоуц Флора

жать в обе Индии и на любой из самых дальних краев света. Но

время шло. Они мужали, и желания их становились сложнее от

того, что каждый в своем мире стремился найти самое, казалось

бы, труднодостижимое. Теперь Джек вспомнил о сокровенном

письме Тома из Венеции. Одному было тогда шестнадцать лет, дру-

гому — двадцать четыре. Брат писал, что всякая, даже самая пре-

красная внешность женщины холодна, если душа ее мелка. Он

признавался, о какой женщине мечтает, какую жаждет найти:

«Внешностью

подобная нереиде, изящная, как Амфитрита*,

*Амфитрита — жена морского царя Посейдона (прим. автора).

299

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

телом выточенная волнами, взлелеянная ими, подобно Венере, исполненная желаниями. Умом превосходящая свой пол и нахо-

дящая удовольствие в остроумии. Лицом приветливая, а с вообра-

жением, как у философа. Словом, была бы она на свете, всем

сердцем, умом и телом я тотчас оказался бы отдан ей. Но ни

в одной я не встречал до сих пор все эти свойства, чтобы они со-

единились для меня счастливо: ибо замечая красоту, не встречаю

ума, а отмечая ум, не нахожу доброты, познав же нежность, не чув-

ствую силы, а ощутив силу, не знаю жалости, и обнаружив сочув-

ствие, не вижу красоты. Простыми словами повторю тебе то же: одна женщина прекрасна, другая умна, третья добродетельна, —

но я уцелел. Пока я не встречу женщину, гармоничную во всех от-

ношениях, ни одна не привлечет меня. Всякий раз я осуждаю себя

за упрямство в нежелании уступать своему влечению к недостижи-

мому. А потому продолжаю свое «Борение в мечтах», его же на-

хожу единственно достойным того, чтобы уповать найти мой

«Якорь надежды», Anchora Spei.

Ищи и ты свою надежду, мой добрый Джек,

твой всегда преданный друг и любящий брат

Томас Хартли

P.S. Прочти и ты «Борение в мечтах Полифила»*, дабы ты смог

понять, в каком поиске брожу я теперь».

Джек прочел. Греза героя итальянского романа о женщине — во-

площении всех достоинств античного прошлого — стала и его ме-

чтой. И мечта стала явью.

«О, Полия… Красота лица твоего, видные и необычайно изящные

формы, чрезвычайная мудрость и доблесть, примечательная и предупре-

дительная твоя вежливость, и твоя исключительная и несравненная кра-

сота, все это легко объясняет наше желание узнать историю счастливой

твоей любви и твое благородное и возвышенное происхождение, которое, несомненно, должно корениться в знаменитом, выдающимся и славном

роду. Мы заметили твою честность, понимание, немалые твои

книжные

знания; твои выдающиеся достоинства и чрезвычайное изящество де-

вичьего твоего поведения; твою редкую и необыкновенно красивую фигуру

* «Гипнэротомахия Полифила» («Любовное борение во сне Полифила») — италь-

янский роман-трактат XV в. Авторство приписывают доминиканскому мо-

наху Паоло Франческо Колонне (1433—1527) (прим. автора).

300

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI

и очарование, которое является твоим лучшим украшением и достойно

высшей похвалы. Твоя поразительная внешность и небесные черты столь

прекрасны и гениальны, что, кажется, не полностью принадлежат

земле, но дают ясный знак твоей божественности».

Что стало с ним, когда он понял, что он нашел свою мечту! С тех

пор, как он прочел признания Полифила, он смотрел на Виолу, как герой романа на Полию, и находил в ней все, о чем писал

в своем письме Том. Порой ему казалось, что он говорит с По-

лией, а жизненные реалии напоминали ему гравюры из прислан-

ной Томом альдины*.

В долгих плаваниях Том, рано познав портовую любовь, оценил

отношения бескорыстные, а в жарких странах увидел красоту

почти обнаженного женского тела и узнал, каково женское жела-

ние, свободное от страха перед наказанием или презрением. Он

отделил плоды от пустоцветов, и ту, которую искал, жаждал щедро

одарить самым ценным из познанного. Избавление от тягости же-

лания без хоть малой привязанности, брезгливость и постоянный

самоконтроль из опасения заразиться вызывали омерзение. Хо-

лодную пустоту и наплыв равнодушия он испытывал в следующую

же минуту к той, кто мгновение назад казалась источником утеше-

ния. В миг телесного разъединения он хотел, чтобы она исчезла, растворилась в воздухе, чтобы остаться одному со своим покоем

и умиротворением. Именно этот переход от обладания, привязан-

ности и благодарности к отторжению, неприятию, нежеланию —

этот момент отрезвления — стал для него мучителен. Он знал, ка-

кого общения с женщиной ждет. Он хотел любви.

Задумавшись, Джек подходил к порту. Шаг за шагом перед ним

открывалась его перспектива — мачты, бока и носы кораблей

всех размеров и видов: ганзейские когги, первые хорнские

флейты, нарядные итальянские и мальтийские галеры и галеасы, каракки, датские торговые корабли. Джек искал глазами два анг-