Серебряный меридиан
Шрифт:
ными одеялами трав и злаков всех оттенков зеленого с яркими
заплатами лимонно-цветущего рапса. Лора Марлинг в наушни-
ках пела:
Не плачь, малыш, у тебя есть так много,
для чего нужно жить…
…когда-нибудь ты вновь улыбнешься…
Многие этого не делают,
И многие остаются неназванными *.
«И
нился эпизод из подростковой юности, интенсивность пере-
живания в котором была тогда сильнее всех последовавших
в его жизни надрывающих сердце разрывов и потерянных
встреч. У него впервые в жизни болело сердце от нестерпи-
мого чувства утраты, нагрянувшего в считаные секунды, почти молниеносно после того, как в его воображении, завла-
дев всеми чувствами сразу, появился образ одной-единствен-
ной женщины. Ему было тогда лет пятнадцать. Перебирать
несвязные образы фантазий, будоражимый желанием поторо-
пить время, чтобы получить первый опыт, он начал двумя го-
дами раньше. Однако до сих пор это все напоминало то
запрещенную шалость, то знобящие приступы жара, с какими
раньше он сносил болезни вроде ангины и гриппа. Но вдруг
все переменилось. Его желание еще было смешано с пугливой
* Марлинг Лора. Песня «Проигрыш» (прим. автора).
88
ЧАСТЬ I. ГЛАВА VII
настороженностью перед пропастью собственного любопыт-
ства. Он читал тогда очерк Вирджинии Вулф «Своя комната», готовясь к сдаче эссе на тему «Феминизм в литературе ХХ ве-
ка. 1000 слов. Обсудить». Энциклопедия подсказала, что
«Своя комната» — это отличная декларация как раз на тему
феминизма: «У каждой женщины, если она собирается
писать, должны быть средства и своя комната». Читая, од-
нако, он нашел другое. Можно сказать, что он нашел ее —
свою женщину.
С одной из страниц на него взглянуло лицо, не похожее ни на
одно другое. Его сотрясла такая дрожь, что он едва не охнул. Если
самоощущение мужчины в мужчине просыпается прежде, чем он
получает первый опыт близости с женщиной, если он взрослеет
от самого осознания того, что он — мужчина, то с Джимом это про-
изошло именно в тот момент. Он читал и видел ее. Необычайный
этот образ девочки, похожей на смелых женщин в пьесах Шек-
спира, которые ради любви не боялись блеснуть отвагой, красо-
той, талантом, находчивостью и умом, трогал до слез, радовал, волновал, горел в воображении, вызывая желание чуть ли не рас-
твориться в ней.
Дальше… он не мог выйти из лабиринта отчаянного сопро-
тивления тому, что написала о ней Вирджиния Вулф. Он то
и дело возвращался к предыдущей странице, переворачивал
ее, не желая потерять этот образ, по замыслу автора пропавший
однажды без вести и растертый под лондонскими мостовыми.
Он был потрясен степенью горя и горечи, безысходности
и боли, какие переживал, читая и перечитывая всего две неболь-
шие страницы.
Что заставило его вспомнить об этом? Разрыв, расставание, раз-
говор с Линдой, мысли о книге и о тайне знака Джека Эджерли, о содержании самой эротичной и одной из самых эмоционально
проникновенных во всей лирике Шекспира поэмы, песня Мар-
линг о тех, кто «остается неназванным»?
Джим понимал — первое, что он сделает по приезде в Эджерли-
Холл — откроет вновь главную книгу библиотеки.
В доме было тихо. Он быстро прошел наверх и открыл храни-
лище ценных изданий. Надев стерильные перчатки из хлопка, он
положил «Венеру и Адониса» перед собой.
89
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
ВЕНЕРА
И АДОНИС
vilia miretur vulgus; mihi flavus Apollo
pocula Castalia plena ministret aqua
Знак издательского дома Филда*
ANCHORA SPEI
ЛОНДОН
Напечатано у Ричарда Филда для продажи
в лавке «Белый грейгаунд»
в подворье Святого Павла.
1593.
Едва лишь солнце, лик явив багряный,
С зарею плачущей простилось вновь,
Охотиться Адонис стал румяный:
Любил он травлю, презирал любовь.
Его, спеша, Венера настигает,
Как волокита дерзкий, обольщает
И говорит: «О, лучший цвет полей**,
Меня прекрасней втрое, несравненный,
Румяней роз, белее голубей,
Укор для нимф, прелестней плоти тленной;
Природа предрекла, создав тебя:
Лишь ты умрешь, погибнет мир, любя»***.
Джим медленно перевернул титульный лист. Внимательно пе-
речитал его еще раз. Вновь открыл первую страницу. «И говорит:
* Филд (field — англ. «поле») (прим. автора).