Сестра Ноя
Шрифт:
— Тот самый жених, который оставил ее в кафе без денег с неоплаченным счетом? Тот самый растяпа, который забывает ее чуть не каждый день?
— Короче, мужик, скажи, чтобы она вышла. Я ее забираю.
— А вот это будет решать она, уходить с вами или остаться здесь.
— Слышь ты, тебе сказали, тащи девку сюда, – прохрипели еще двое парней, вышедших из дверного простенка.
— Девку?!. – возмутился я. – Простите, господа, у нас тут девок нет.
Изрыгая ругательства, все трое вломились в прихожую – и напоролись на пистолет Макарыча.
— Пройдемте, господа, на кухню, поговорим, – сказал полковник. Когда гости расселись, Макарыч сказал: – Арсений Станиславович, прошу вас, говорите.
— Как вас зовут? – спросил я жениха.
— Дима, – сказал тот.
— Объясните, пожалуйста, Дима, почему вы так небрежно относитесь в Яне? Почему оставляете без денег в кафе?
— Это наше дело, – прорычал тот, сжав кулаки.
— Если разговор о судьбе девушки происходит в моём доме, значит, уже не только ваше дело. Вы обидели девушку, хоть на мой взгляд, вы и мизинца ее не стоите. Яна красива, умна, добра, прекрасно готовит. Вам привалило счастье, о котором мечтает любой нормальный мужик, а вы относитесь к ней, как к человеку второго сорта. Вам это кажется нормальным?
— Ну ладно, хватит проповеди читать, – вскинулся Дима. – Где она? Пусть идет сюда.
— Слушай, сынок, – сказал Макарыч скучным голосом, после чего обычно начинает стрелять. – Ты веди себя прилично, а то я могу тремя выстрелами тебя и твоих приятелей навсегда лишить способности интересоваться девушками. Ты зачем этих недоумков сюда притащил? Напугать хотел? Или чтобы силой девушку утащить?
— Простите, я не хотел, – едва ли не шепотом произнес жених.
— Чего не хотел? – сонно протянул полковник.
— Обидеть вас…
— И все-таки обидел… девушку, а нас с шефом так просто рассердил. Ты прощения просить намерен?
— Да, конечно, простите.
— Яна, дочка, выйди к нам, не бойся, – сказал Макарыч чуть громче.
На кухне появилась Яна. Она закуталась в мамину шаль, будто замерзла, и выглядела великолепно. Никто из троих незваных гостей на нее глаз не поднял.
— Яна, ты хочешь с Димой уйти или хочешь остаться?
— Я не знаю, – пролепетала она.
— А если все трое сейчас очень вежливо попросят у тебя прощения, – продолжил Макарыч, – а потом я дам тебе телефон, по которому ты в любое время дня и ночи сможет позвонить мне и пожаловаться на плохое поведение Димы или его друзей – тогда ты пойдешь с Димой?
— Наверное да, – сказала девушка.
— Слышали, мальчики? – Макарыч повернулся всем корпусом к гостям. – Быстро, на колени – просите у Яны прощения.
Сверкая глазами, гости сползли со стульев на пол и что-то промычали.
— Яна решай, – сказал я. – Если есть сомнение, можешь остаться.
Девушка протяжно вздохнула и сказала:
— Я иду с ними. Спасибо вам за все.
— Тогда, юноши, на выход. Будете ожидать девушку на улице.
Когда гости удалились, я еще раз спросил:
— Ты по своей воле уходишь?
—
— Возьми мой телефон. – Протянул Макарыч бумажку с номером. – Чуть что не так – звони. Будем надеяться, урок пойдет им на пользу. Удачи тебе, дочка!
— Арсений, а можно я с тобой в церковь схожу? – спросила меня девушка.
— Да, приходи в субботу к половине пятого. Вместе сходим. Телефон мой знаешь. Звони.
— Прощайте и огромное вам спасибо, – сказала она тихо и вышла из дома.
— Алексей Макарович, – спросил я, когда за девушкой закрылась дверь, – откуда ты узнал, что ко мне гости приедут?
— Работа у меня такая – знать, когда опасность на подходе. Называется – действовать на упреждение. Ну, я пошел. Прощайте.
Брутальная история
И ты, Брут?
(«Юлий Цезарь» У. Шекспир)
Поздним вечером в моем кабинете раздался звонок селектора. Скучный голос произнес:
— Нашел.
— Кого?
— Крысу.
— Тьфу, какая гадость! – Передернуло меня. Я представил себе огромную серую крысу, раздавленную металлической рамкой мышеловки.
— Эт точно. Можно зайти?
Алексей Макарович сел в гостевое кресло, положил затылок на подголовник и уныло сообщил подвесному потолку:
— Человек, который воровал бюджетные деньги, выделенные заводу на выполнение оборонного госзаказа, найден.
— «Революция, о необходимости которой говорили большевики, свершилась!» – съязвил я, пытаясь шуткой смягчить наносимый удар.
— Поверьте, мне очень тяжело вам говорить, но… – Полковник выдержал драматическую паузу. – Это ваш брат – Юрий Станиславович.
В старых романах писали: «с ним случился удар». Никто меня, конечно, не бил, но ощущения от услышанных слов оказались именно такими, будто по затылку прошелся пудовый молот бойца со скотобойни. Перед глазами поплыли красно–белые круги, горло сдавило, сердце остановилось, а потом вдруг припустило со скоростью спринтера. Я мысленно прочел «Отче наш»…
— На чем вы его поймали? – выдавил из одеревеневшей глотки чугунные слова.
— На сделке по закупке металла, – еще более скучно прогундостил полковник. Ох, не нравилась мне его манера сообщать негативную информацию. – Помните, в марте произошел скачок цен на тридцать процентов?
— Да, прежде, чем подписать удорожание сметы, я попросил секретаря обзвонить всех поставщиков. Удостоверился в заговоре монополистов и подписал превышение сметы из строки на форс–мажор.
— Всё верно! Обзванивали и мои люди, как вы понимаете. Но наш завод, оказывается, оплатил металл по старым ценам, а также стоимость ответственного хранения на складе поставщика – сущие копейки, но каков ход!.. А в накладных на получение уже фигурируют новые цены, на треть выше. С последующей доплатой.