Севастополь в огне. Корабль и крест
Шрифт:
Ньюкомб в кожаном фартуке и белоснежной рубахе крутил ручку угломера. Под штрипками его военных брюк горели сапоги, начищенные до блеска.
Здесь же под мокрой парусиной лежали еще несколько ракет. Около них топтались двое матросов.
В сопла ракет, которые теперь смотрели в сторону красного щита, установленного на берегу, уходили медные провода в каучуковой оплетке. Они соединялись с гальванической батареей, белевшей на палубе своими фарфоровыми боками.
Ньюкомб оторвался от угломера, подошел к ней и взялся за медную рукоятку замыкателя.
Слейтер, капитан, боцман с мостика внимательно наблюдали за происходящим.
Ньюкомб посмотрел в их сторону, Слейтер кивнул головой, и Ньюкомб пронзительно крикнул:
– Внимание! Огонь!
Он повернул замыкатель, и ракеты одна за одной сорвались с полозьев. Первая из них прочертила над морем красную полосу, ударила точно в центр щита и разнесла его в щепки. Две остальные разметали камни и повалили деревья, к которым он был прикреплен. Остатки всего этого теперь горели. В утреннее небо поднимался черный дым, а гул от разрывов ракет еще долго перекатывался в горах над морем.
Солнце показалось над горизонтом. Его лучи высветили на морской глади опаловые, голубые, темно-синие и перламутровые полосы.
Ньюкомб взошел на капитанский мостик, вытер пороховую гарь с лица.
– Впечатляет, мистер Ньюкомб, очень даже! – сказал ему Слейтер. – Вы добились серьезных результатов!
– Серьезных! Да это прорыв! Теперь надо убедить тупиц из военного ведомства в том, что речь идет о настоящей революции! Конгрив сжег Бордо и Копенгаген почти полвека назад. С тех пор мы не продвинулись ни на шаг! Теперь же я предлагаю нечто совершенно другое. Если угодно, это революция в военном деле! Видите ли, я говорил вам, что использую для стабилизации полета истекающие газы, заставляю их проходить через ряд спиральных канальцев, расположенных у основания стального корпуса ракеты. Это заставляет ее вращаться, придает ей устойчивость наподобие винтовочной пули. Теперь я могу…
– Дорогой Ньюкомб, избавьте меня от этих подробностей! Каждый должен заниматься своим делом! – Я финансист. Вы просите у меня денег, а между тем риск тут огромный.
– Никакого! Тем более что я и сам скоро буду богаче любого раджи!
– Мистер Ньюкомб, мне кажется, что вы излишне надеетесь на старинные манускрипты. Я, конечно, могу вам ссудить кое-что, но на особых условиях.
– Черт с вами! Меня не интересуют условия, Слейтер. Проценты сейчас не имеют для меня никакого значения.
Биля задавал корм лошадям, когда до его уха донесся легкий храп. Кто-то безмятежно спал на сеновале. Хозяин подворья поднялся по небольшой лестнице и увидел, что на бурке широко разметался Кравченко. Вокруг него был разложен целый арсенал – винтовка, кинжал, шашка и два пистолета.
Биля потянулся вперед и слегка потряс Кравченко за ногу.
– Коля!
Тот проснулся и мгновенно поднялся на бурке.
– Пойдем чай пить, упрямый черт!
– Это мы можем, – спокойно ответил тот.
Али, Кравченко и Биля степенно пили чай. Небольшой посеребренный самовар посвистывал на столе, около него сидела Ольга. Ее тяжелая коса была обернута вокруг головы. Под платком читалась вся тяжесть густых, черных, как смоль, волос.
– Якова побуди, – попросил ее Биля.
Когда Ольга вышла, Али оставил чашку, вытер пот со лба и произнес:
– Прекрасное оружие в твоем доме, хозяин. – Он восхищенно смотрел на шашку, но видно было, что взгляд его прежде всего приковывали два револьвера, висящие рядом с ней на ковре. – Могу ли я взглянуть поближе, дорогой?
– Что ж, смотри.
Али подошел к спинке кровати, но сначала взял не револьвер, а простой с виду кремневый пистолет.
Кравченко тут же пододвинул поближе свой, который лежал рядом с ним на скамье.
– Это отличный пистолет. Из него можно попасть в монету с пятидесяти шагов! – сказал Али, бережно вернул оружие на место и осторожно взял в руки револьвер.
Он окинул его быстрым взглядом знатока, который мгновенно оценивает все преимущества вещи, понравившейся ему, повернулся к Биле.
– Настоящее чудо! Что это?
Хозяин дома встал, подошел к гостю и ответил:
– Это называется револьвер.
– Ему нет цены! Ничего не устоит перед ним!
– Да, прежней войне пришел конец.
– Такое оружие – мечта любого воина. Пять невольников, десять – мало будет! Ста не хватит!
– Возьми от меня в подарок.
– С благодарностью приму его! – Али расцвел, как ребенок, подошел к столу и положил револьвер у своего места.
Кравченко сплюнул с досады.
– Есть у меня и для тебя подарок, брат мой! – сказал Али, подошел к стене, где со вчерашнего дня висело его оружие, снял шашку, поклонился и на двух руках передал ее Биле.
Рукоятка у шашки была самая простая, и по лицу Били на мгновение скользнула тень недоумения. Больно уж неравным показался ему ответный подарок черкеса.
Али ждал.
Биля выдвинул клинок из ножен и мгновенно увидел все его достоинства.
Он вложил шашку обратно в ножны, передал ее Кравченко и осведомился:
– Что скажешь?
Тот осторожно принял шашку, вынул из ножен, осмотрел, встал и подержал в руке, проверяя баланс.
– Настоящий булат! Полоса самая легкая, гибкая, звонкая, как коса. Ее не на бурке пробовать надо, а на панцире. Хороша, слов нет! Такая ружейный ствол перерубит, – наконец-то сказал он.
– Пойдем, проверять будем! Есть у меня, на чем именно, – проговорил Али и начал раздеваться.
Под его черкеской оказалась древняя кольчуга тончайшей работы.
Али в одной нательной рубахе вышел к крыльцу и приладил на сноп соломы свою кольчугу. За его спиной стояли Кравченко, Биля и Яков, который еще не до конца проснулся и иногда потирал рукой глаза. Чуть поодаль держалась Ольга, скрестив руки на груди.
На плече у кольчуги был виден недавний разрыв от револьверной пули Били. Он был заделан кольцами новой грубоватой работы.