Северный гамбит
Шрифт:
— Ну, если помните, против «русской» версии еще на самом первом этапе было убийственное возражение. Что русские и немцы никогда не найдут общего языка. А ведь это судно, «Краснодон», должно было пройти домой, по сути, мимо германских портов и в зоне действия их флота. Что мешало гуннам самим взять банк, ни с кем не делясь? И русские не могли этого не понимать — как и не могли настолько доверять своим злейшим врагам. Наконец, испанцы-то тут тогда при чем?
— …и русские не имели в том районе, у побережья Африки, никакой своей военной силы. А если всё же имели — свою, но как бы и не свою? Я о так называемой Свободной Германии говорю. Согласитесь, что переход в военное время сразу нескольких подводных лодок с экипажами
— Немцы с тех пор подвергли флот чистке и контролю. И на каждом корабле есть особый кригс-комиссар.
— И вы дадите гарантию, что вычистили всех заговорщиков? И если таковых в экипаже большинство, что может сделать один кригс-комиссар, с которым может что-нибудь случиться в море? А зная беспощадность гестапо к тем, кто хотя бы в малейшей степени заподозрен — и если Москва обещала замыслившим переметнуться безопасный прием, если те выполнят особое задание?..
— А вот это реально, черт возьми! Дальше?
— Теоретически можно предположить, что эта операция имела двойное дно — то есть реально была задумана самыми настоящими немцами для доставки урана в Рейх. Сюда вписалось бы и русское судно — со статусом не врага и даже не подозрительного нейтрала, а союзника — меньше подозрений и повода для досмотра. Захват транспорта с ураном, затем захват русского судна, перегрузка на него руды и сопровождение в Рейх под конвоем немецких субмарин — согласитесь, такая операция имела бы шанс на успех. Вот только или среди привлеченных подводников оказались сочувствующие Свободной Германии, или план с самого начала был разработан кем-то из них — и со стороны русских было бы красивым ходом «перевести стрелку» на себя на самом последнем этапе.
— Тогда испанцы как сюда затесались? И команду транспорта в этом случае заменили бы на немецкую.
— Именно поэтому я и сказал — теоретически! Если же предположить, что с немецкой стороны в заговор был вовлечен лишь командир и экипаж U-181…
— Отчего именно ее?
— Объясню чуть позже. Так вот, тогда перед немцами встал бы вопрос, откуда взять абордажную группу? На подводной лодке, даже большой, нет лишних людей, максимум можно было выделить десяток матросов, совершенно не обученных брать корабли на абордаж. И нежелательно всплывать и угрожать потоплением — во-первых, на транспорте тоже есть пушки, во-вторых, в случае сопротивления топить судно категорически нельзя, оно нужно целым! И вот в деле оказались… даже не испанцы. Если вы читали внимательно, там было сказано: «Интернационалисты, разговаривавшие между собой на разных языках». В какой стране совсем недавно воевали интербригады, в которых русские пользовались значительным влиянием? И если сохранились связи, вполне можно было найти два-три десятка головорезов, прошедших огонь и воду — и которых при неудаче трудно было бы привязать к определенной стране. Ну а найти яхту или еще какое-то малое судно и пришвартоваться в море к борту транспорта… Мне сказали, что это не так сложно, особенно если на борту есть кто-то свой. Хотя могли и терпящих бедствие разыграть, мы не знаем. А как только эта банда оказалась на борту, всё было предрешено. Экипаж перебили — возможно, потеряли кого-то из своих, но к этому они были готовы. И повели судно на встречу с «Краснодоном», а дальше — как записано. После чего русский пароход пошел домой, a U-181 всплыла и, сняв людей, потопила транспорт торпедами. Хотя возможно, что уже выполнивших работу абордажников не забирали и не спасали, лишние свидетели в таком деле никому не нужны.
— А радиограмма с транспорта: «Терплю бедствие, торпедирован субмариной, тону», — посланная через двое суток и в тот момент, когда русские брали топливо в Фритауне?
— Необходимая мера для создания алиби. Транспорт могли и не топить сразу — следуя своим курсом, он не вызывал подозрений. И если им достались при захвате все шифры, документация и радист живьем, отправить подлинное сообщение не проблема.
— А место «британского следа»? Как у нас оказалось золото с того транспорта, черт возьми?
— Информация. Кто-то ведь должен был дать точную наводку — время, место, состав охраны, другие ценные сведения. Боюсь, что ваш… друг поддался искушению. Золото, Уинстон, золото — оно многих людей заставляло совершать опрометчивые поступки.
— Так кто убил моего друга? Русские?
— Могли и немцы — если их всё же задействовали втемную и они решили, что ваш друг их обманул. Или «интербригадовцы», не желая оставлять следов. Или и впрямь русские — но чужими руками. Темная история, Уинстон. Надеюсь, Скотленд-Ярд разберется?
— У вас есть хоть какие-то доказательства вашей, очень интересной версии?
— Да, Уинстон. Хотя косвенные. Например, от группы «Мейд Хонор» возле африканского побережья.
— Неужели они нашли затонувший «Чарльз Кэролл»? И обнаружили пустые трюмы вместо груза урановой руды?
— К сожалению, нет. Там слишком большие глубины, чтобы могли работать водолазы. А спуски камер-батисфер дают слишком маленький обзор, как точечные проколы на обширной карте, с малой вероятностью выйти на интересующий нас объект. И если всё так, как я предполагаю, то координаты гибели «Кэрролла» указаны неточно, так что обнаружить на дне этот пароход будет труднее, чем иголку в стоге сена. Но капитану Марч-Филипсу пришла в голову мысль проверить другой факт. Перехваченная и расшифрованная радиограмма U-181 о встрече с U-516, после которой последняя погибла якобы от самопроизвольного взрыва торпед. Там координаты были указаны — и парням из «Мейд Хонор» повезло — после всего лишь двух недель поисков. Они нашли на дне немецкую субмарину, «тип IX».
— И это U-181? Или U-516? Или еще какая-то?
— Удалось установить, что «516». Но что важнее, были видны ее повреждения. Не разрушение носовой оконечности, где торпедный отсек — а попадание торпеды, причем ближе к корме. Причем торпеды немецкого образца, с неконтактным взрывателем, видно, что взрыв произошел не при прямом попадании — поверим флотским экспертам, увидевшим здесь эффект «водяного молота»? То есть Лют, командир U-181, в своей радиограмме сознательно лгал — не потому ли, что сам и потопил своих товарищей?
— Зачем?
— Две причины. Первая — зачем субмарины встречались? Якобы на U-181 произошел несчастный случай при артиллерийской стрельбе и надо было передать на борт возвращающейся домой лодки пострадавших. Причем один из них — это кригс-комиссар! После чего U-516 вдруг взрывается и тонет. Идеальное объяснение для избавления от несогласных в своем экипаже — надо полагать, кригс-комиссар и еще двое были категорически против Свободной Германии. Конечно же, никого в действительности не пересаживали — надо думать, от трупов уже избавились раньше, а ничего не подозревающая U-516, придя на место встречи, просто получила торпеду, если и были спасшиеся, то их добили. И приступили к выполнению задания Москвы.
— А если U-516 была потоплена кем-то другим? А Лют просто не разобрался, увидев взрыв?
— Исключено. Тогда отчего эта неизвестная сторона не потопила и U-181? Если субмарины находились столь близко, что взрыв наблюдали? Также должна быть заметна разница в силе взрыва одной торпеды и всего боезапаса лодки. Еще взрыв должен был бы произойти в носовой части, а не кормовой, что тоже могло быть заметно стороннему наблюдателю. Ну и установлено, что никакая британская или американская подлодка в указанное время в том районе не находилась и атаковать никого не могла. Хотя у американцев тоже есть торпеды с неконтактным взрывателем, но янки отрицают, что какая-то их субмарина была тогда в том районе, зачем им скрывать?