Северный гамбит

Савин Владислав

— И сколь многие в АК разделяют эти взгляды?

— Например, полковник Хрусцель, Монтер, второе после Коморовского лицо в Варшавской АК. Мой муж, Радослав. Есть еще люди, занимающие далеко не последние посты и пользующиеся достаточным влиянием.

— Однако многие сочтут это предательством и будут активно против…

— По случаю, в подавляющем большинстве это как раз те, кто еще более активно запятнал себя карательными акциями на «крессах всходних». За что ваш Сталин обещал их всех повесить — надеюсь, он сдержит свое слово?

— Допустим. Но согласитесь, тогда странным будет выглядеть существование АК — вооруженной организации, воюющей за свободу Польши. От кого и с кем?

— Ну, пан министр, насколько я знаю, Войско Польское генерала Берлинга, по сути, является частью армии Советской империи? А так называемая Люблинская администрация — это не больше чем гражданская власть одной из ваших губерний.

— Пани Ирма, ваш русский язык неплох, но архаичен. У нас давно нет ни империи, ни губерний.

— Простите, пан министр, русскому меня учила мать, которая была еще подданной Российской империи. И мне почти не приходилось разговаривать с советскими до вас.

— Если вы действительно собираетесь служить СССР, учите современный русский. Иначе часто будете попадать в нелепое положение.

— Пан министр… Это правда, что по вашему новому национальному закону, все языки, кроме русского, запрещены?

— Откуда вы это взяли? Русский язык — государственный, обязателен лишь для всех официальных документов, публичных выступлений, а также в Советской Армии. Странно было бы иначе — в СССР десятки народов, так что — в каждом суде или ином органе власти для каждого переводчиков держать? А офицерам быть полиглотами? Также только русские школы имеют право на государственную поддержку, по этой же причине. Если же какой-то ваш муниципалитет решит на свои средства открыть польскую школу, польский театр или издавать польскую газету — ваше право. И уж конечно, никто не будет запрещать говорить по-польски дома, на улице или писать на нем личные письма.

— А университеты?

— Если они хотят, чтобы к ним ехали учиться студенты не только из ближних земель… Как когда-то по всей Европе преподавали на латыни, а не на своих языках — так было понятно всем.

— Благодарю.

— То есть вы готовы служить там, куда пошлют? Наравне с советскими гражданами, по части военной или гражданской? У нас не Российская империя, и место в «элите» никому не дается даром, его надо заслужить. А сейчас идет война.

— Пан министр, когда Варшава будет взята, мы готовы присягнуть вам. А вы будете вправе поступить с нарушителями, если таковые будут, по вашим законам.

— Хорошо. Что вы можете предложить конкретно сейчас?

Москва, Кремль. Через несколько часов

— Итак, товарищ Сталин, поляки готовы обеспечить наше десантирование в Варшаву, ударив по немецкому фронту на берегу со своей стороны. По утверждению пани Ирмы, у заговорщиков около тысячи бойцов, вооруженных, организованных, хорошо знающих местность. Причем они будут драться «как на последний бой», не жалея ни себя, ни патронов, потому что иначе все они мертвецы. С военной точки зрения заманчиво — получаем плацдарм за Вислой малыми потерями. Даже если не удастся в дальнейшем развить с него наступление, притянем к нему силы немцев от других мест.

— Тут вопрос не только и не столько военный, как политический, Лаврентий. Кто изменил однажды, изменит еще раз. А если мы уже имеем дело с какой-то игрой? Насколько этой пани Ирме можно доверять?

— Поставим вопрос иначе: насколько можно доверять тем, кто ее послал. Ее муж, Радослав, ведь не мог не понимать, что посылает нам фактически заложника? И всё же послал — значит, хотел показать, что намерен играть честно? Учтите, что пани Ирма не просто капитан АК, а начальник связи «Кедыв». И в рамках «предложить уже сейчас» она выдала всю информацию не только про «крайовцев», но и британское УСО в Польше — шифры, коды, радиочастоты, — что позволяет нам взять эту сеть под контроль. Особо отмечая тех, кого мы должны немедленно обезвредить, «поскольку у них руки по локоть в вашей крови». Этого ей свои же категорически не простят. Мое мнение — часть АКовцев, кто не успел еще замараться, почувствовали, что под ногами земля горит, и решили сменить хозяина. И сейчас вполне искренни в желании служить нам.

— Этим мы, конечно, воспользуемся, но… У нас ведь, Лаврентий, уже было решено использовать восстание, чтобы вывести из игры АК, расчистить дорогу людовцам. Объявить «крайовцев» и Коморовского персонально агентами-провокаторами немцев, намеренно выступившими до срока. Поскольку значительная часть АК влезла в бои по незнанию, их немцы судили военно-полевым судом как предателей-дезертиров из немецкой армии, то есть подтвердили как бы факт пособничества. Полная дискредитация и АК, и лондонцев, зато людовцы — герои и спасители Польши. И вдруг такой поворот?

— Товарищ Сталин, в одном пани Ирма права. Среди людовцев действительно распространено мнение, что новая, народная Польша должна получить в компенсацию земли не только на западе, но и на востоке. «Ну какие могут быть споры между своими, это ведь чистая формальность — где пройдет граница между братскими социалистическими государствами, здесь или немного восточнее». Будет печально, но если товарищи не поймут, придется прояснять им, как КПЗУ в тридцать девятом. [8] Ну, а эти хоть всё понимают правильно и на большее не претендуют.

8

В Компартии Западной Украины были распространены взгляды, что после объединения Западной и Восточной Украины будет создано независимое социалистическое Украинское государство. В результате в 1940 году КПЗУ была распущена, а ее руководство репрессировано.

— И сколько же их? Есть мнение, что большая часть АК успела себя замарать, служа немецкими карателями. Сколько осталось чистых — четверть, треть?

— Однако у крайовцев действительно есть сильное влияние на местах — за счет более разветвленной подпольной сети. Людовцы тут гораздо слабее.

— Амбиции у господ панов. «Вступить в элиту новой империи, то есть СССР»? Может, стоит их после, когда в них надобность минует…

— Но не раньше. Если они и в самом деле нам пользу принесут. А кто-то, может быть, героически погибнет в бою с немцами. Мое мнение — поступить с ними по справедливости. То есть использовать и следить — и при малейших признаках нелояльности, сговора с Западом, игры в сепаратизм…

— Думаешь, Лаврентий, они после какую-нибудь «Солидарность» не организуют?

— Пассионарности не хватит. Надо будет спросить у пани Ирмы, кто там у них додумался: «Нация жива, пока есть люди, готовые…» — почти теория Гумилева. И если учесть, что в этой истории Польша понесла большие людские потери… И еще понесет, ведь наше наступление за Вислу к Одеру будет месяца через три-четыре, не раньше, сколько за это время немцы успеют польского населения истребить? То есть теперь у них пассионариев будет гораздо меньше, и это будут в большинстве «наши» пассионарии.