Северские земли
Шрифт:
В окрестных кустах никакой книги не оказалось, но потом пропажа всё-таки нашлась. Оказалось, ретивая землеройка Косой практически полностью забросал манускрипт землёй, лишь уголок, обтянутый дерюгой, остался не засыпанным. Его и разглядел глазастый, несмотря на возраст, батюшка.
Достав книгу из-под завала, священник аккуратно развернул ткань, извлёк манускрипт и открыл обложку.
– Ага… - сказал он и начал читать вслух. – «Азбуковник и Сказание о неудобь познаваемых речах, их же древнии преводницы не удоволишася преложити на
– Азбука? – переспросил Ждан. – По которой детей читать учат, что ли?
– Не, малой, сегодня точно не твой день. – убеждённо сказал поп. – Какую-то ахинею весь день несёшь. Ты уже забыл, по чему читать учился, что ли? Детей читать учат по Букварю, как Букварь прочтут – по Часослову, и третья, высшая ступень – по Псалтири. А это – Азбуковник!
– А что такое Азбуковник? – не унимался Ждан.
– Тьфу ты опять за рыбу деньги! – рассердился священник. – Я же тебе только прочитал. Азбуковник – сиречь, растолковывание слов, что в книгах встречаются, а на русский язык не переложены. Да на вот, сам почитай. А то ты уже и забыл, когда на уроке был, невежда!
Он сунул Ждану огромный том, открыв его сразу за титульным листом.
– Вслух читай, да погромче! – прикрикнул священник.
Ждан вздохнул, и принялся разбирать рукописные строчки, написанные довольно таки корявым почерком:
– «Азбуковник. Начало письму, нарицаемому по-еврейски «алеф», по-гречески «альфа», а по-русски «аз».
– Ну это буква, она всем известна. Дальше.
– Аарон – дух или дума. Абатос – мера винная. Абие – тотчас, вкупе, вборзе. Абыс – поп. Авва – отец. Аввадон – отец бездны, или злобы…
«Словарь иностранных слов какой-то, походу» - определил жанр книги про себя Ждан, продолжая читать.
– Слышь ты, абыс! – подал голос Дундук. – Может, тогда и перекусим, раз уж ты отроку урок задал? Дело к обеду, живот уже подвело.
– И то дело! – радостно согласился отец Алексий. – Слышь, Глеб! Всё, хватит, читать больше не надо! Больно уж голос у тебя сегодня противный. Я пока снедь соберу, а ты книгу просмотри. У неё листы старые, а переплёт новый почти – заново переплетали её, значит. Иногда в таких случаях к одним книгам другие вшивали. Ты её пролистай аккуратно, посмотри – там только азбуковник, али ещё какие листы найдёшь?
Пока священник снимал разбойника с Борзого Ишака, устраивал его на травке и распаковывал торбу с снедью, Ждан листал книгу. Везде был всё тот же словарь, просвещавший, что «Измарагл – камень светел и зелен, иже есть и лице человеческое видети в нём, аки в зеркале, а копают его в горах индийских». Однако ближе к середине случилась находка.
Из книжки выпала тонкая полоска жёлтого металла, густо изукрашенная чеканкой – вся поверхность была испещрена кружочками, чёрточками и точками.
– Отец Алексий, вон что нашёл! – завопил Ждан, демонстрируя находку.
– Закладка. – повернувшись, мгновенно определил священник. – Страницу в книге отмечать, на которой чтение прервал. Не золотая?
– Да куда там! – сплюнул Дундук, сидевший напротив попа. – Медяшка это, мы её давно нашли. Полоска тонкая, весу лёгкого, копейки стоит, продавать смысла нет.
– Положи на место и листай дальше. – распорядился священник и вернулся к прерванному занятию.
Когда Ждана позвали к столу, он как раз закончил своё занятие, захлопнув тяжёлую заднюю крышку.
– Ну что там? – поинтересовался священник, когда все утолили первый голод. – Есть что-нибудь кроме азбуковника?
Набивший полный рот Ждан отрицательно замотал головой, а малость прожевав, пояснил:
– Ничего, окромя объяснения слов заморских, нету. Только на последней странице какие-то дураки в чистописании тренировались.
– В смысле? – удивился отец Алексий.
– Ну, похоже, учитель своего ученика буквы по многу раз писать заставлял, как вы меня раньше. – пояснил мальчик.
– Некоторые по десять раз написаны, другие по семь. А некоторые – так и вообще один раз. Видать, с первого раза учителю угодил.
– Да ты что? – поцокал языком старый учитель. – А что это они в книге писать учились?
– А я знаю? – удивился Ждан. – Может, просто больше негде писать было. Я просто помню, как вы меня по многу раз каждую букву выводить заставляли.
– Глупость какая-то! – пожал плечами старый священник. – Дорогую книгу упражнениями в чистописании портить… Зачем, спрашивается?
И тут произошло неожиданное. Священник замер с остекленевшим взглядом и начал бормотать себе под нос.
– По многу букв… По многу буков… И по одной тоже.
А потом вдруг как заорал:
– Итить-молотить!!! Литорея это! Мудрая литорея!!!
И накинулся на застывшего в изумлении Ждана.
– Что замер, олух? Тащи скорее книгу сюда!
Вскоре все трое, включая неграмотного Дундука, вперились в последнюю страницу книги.
Там было написано следующее:
ЕЕЕЕIIIАВВIIРРРРААААЕДДАННАДДЩВВВВЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗННННННЕЕЕЕАААААГГГГГГГГГГЬДДККIIIIIIIЮММЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗННННОГГГГГГГГГГIIIIIIIЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЬККККIIIIIIIГАВВСС
А чуть ниже – ещё одна строчка, совсем короткая:
ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗММРРРА
«Какая ещё, нафиг, лотерея? – невесело думал Ждан – Как бы у деда крышу не сорвало, и он про билетов пачку и водокачку не начал бы орать».
С попом и впрямь творилось что-то неладное. Он то бормотал «внизу – подпись, скорее всего», то, взяв тоненькую веточку, принимался тыкать ею в буквы короткой строчки, считая вслух, потом опять бормотал что-то вроде «а семижды десять это сколько получается?». Потом, закончив подсчёты, громко свистнул, и растеряно сказал: