Северские земли
Шрифт:
Так или примерно так думал мул всю лесную прогулку. Слава богу, она продолжалась не очень долго. Свои капиталы разбойники явно предпочитали держать в пределах досягаемости.
– Вот там полянка будет, посередине одинокий дуб растёт, вот под тем дубом казна и зарыта. – восседавший на Ишаке Дундук вытянул руку вперёд и выглядел теперь точь-в-точь как генералиссимус на картине художника Сурикова «Переход Суворова через Альпы». – Место приметное, вы его сразу найдёте.
Бывший разбойник не соврал, искать тайник не пришлось.
Под дубом будто бы семья барсуков порезвилась – земля
– Опоздали! – Дундук стиснул челюсти и потемнел лицом.
– Может, не всё забрали? – предположил Ждан, не зная, как утешить бедолагу.
– Ну да, конечно. – язвительно подтвердил Дундук. – Он только свою долю взял, а сверх того – ни осьмушки не присвоил! Мы, разбойники, народ честный, копейки чужой не возьмём. И вообще не обманываем друг друга.
Ждан понял, что сказал глупость и, чтобы скрыть замешательство, пошёл посмотреть раскоп. По дороге увидел в траве рукоятку ножа со сломанным лезвием. Ножом, похоже, землю и копали, а сломав – отбросили в сторону.
Мальчик подобрал находку и вернулся – показать взрослым.
– Косого нож. – глухо сказал Дундук, едва взглянув. – Не основной, а запасный, который поплоше. Он, выходит, тоже про захоронку знал. Знал – да молчал. Как и я, удобного случая выкопать ждал. А вчера понял, что ждать больше нечего. Потому, гнида, и убёг с холма так споро.
На разбойника, ставшего инвалидом, было страшно смотреть. Только что рухнули все его планы, да не на дальнейшую жизнь – на жизнь вообще.
– Богатая хоть казна была? – зачем-то спросил священник.
– Очень. – лаконично ответил Дундук. – Шестьдесят три рубля и семь камней. Два смарагда, яхонт крупный, вареник, лал и алатыря два куска. Да, ещё бурмитского зерна нитка была, не самого крупного, но всё же[2]. С купчихи толстой сняли позатой зимой.
[2] Смарагд – изумруд, яхонт – рубин, вареник - древнее русское название красноватого аметиста, лал – камни красного цвета, чаще всего - гранат, алатырём на Руси называли янтарь. Бурмицкое (бурмитское) зерно – жемчуг. Происходит от испорченного слова "урмитское", т.е. "ормусское" зерно, зерно из города Ормуса в Персидском заливе, где с глубокой древности добывали и продавали жемчуг.
Священник присвистнул:
– Ничего себе! Судя по всему, нет больше разбойника Косого. Скоро в мире богатый гость[3] Косой появится.
[3] «Гостями» на Руси издавна называли купцов. Отсюда и всегда смущающая детей рифма в пушкинской сказке: «Вот на берег сходят гости, царь Салтан зовёт их в гости».
И впрямь – с таким вкладом тебя бы в любой монастырь взяли, хоть в Кирилло-Белозёрский, хоть в Троице-Сергиевый.
Дундук, сжав зубы, кивнул. Судя по всему, слово «деликатность» в этом мире ещё не придумали за ненадобностью.
– Всё правильно. – согласился он. – А без неё я никому и даром не сдался. Кому я нужен – такой красивый и неходячий? Знаешь что, поп? Лучше бы я там, в Чёртовом городище, и помер сразу. Быстрее было бы мне и легче. Я ведь даже по деревням бродить-христарадничать не смогу.
– А может это… - влез в разговор Ждан, чьё сердце разрывалось от жалости. – Может, ему тележку на колёсиках сделать, чтобы он на ней ездил? Руками об землю опирался и ехал. А?
Оба взрослых внимательно посмотрели на Ждана. Очень внимательно, ему даже неуютно стало.
– Странный пацан у тебя. – наконец сказал Дундук. – Иногда как взрослый говорит, а потом как ляпнет – ну чисто юродивый какой. Это по нашим дорогам мне на тележке ездить? Где лошади по брюхо проваливаются? Я же там в грязи утопну.
– Ладно, хватит! – решительно прервал их священник. – Ты, Глеб, заканчивай уже глупости говорить, человеку и без того несладко. А ты, Дундук, прекращай себя жалобить. Да, не повезло тебе, соглашусь. Но и раскисать, как квашня – не дело. Я тебя обещал до монастыря довести – я тебя доведу, слово своё не порушу. На Ишаке доедешь. А там уже не мне - игумену решать.
Какие-то деньги у тебя есть, мои отравленные остались – может, и возьмёт тебя с этим малым вкладом. На кусок хлеба себе заработаешь, сидячей работы в монастыре всегда хватает. Ну а не возьмёт, погонит калеку взашей – за то с него Господь спросит. Там Козельск рядом, до города я тебе добраться помогу, а там уж сам думай, как жить станешь. В городе куча народа Христа ради жить умудряется. И слепые живут, и безногие, и расслабленные. Проживёшь и ты. А не проживёшь – значит, так жить хотел. Человек – такое создание, что он везде живёт. Живёт, на солнышко смотрит, теплу радуется. Даже так жить – лучше, чем червей кормить. Поэтому руки на себя наложить даже и не думай! Грех это! Страшный грех!
Эмоциональным выкриком и завершилась эта импровизированная проповедь.
Дундук, не отвечая, собрал бороду в кулак, пару раз дёрнул, а потом кивнул каким-то своим мыслям.
– Ладно, батюшка, прав ты. Посылает мне Господь испытания – ну так оно и есть за что. Много на мне грехов, врать не буду. Ладно, поехали, что ли – что здесь торчать, здесь уже всё выгребли. Хотя…
Разбойник сделал паузу, потом продолжил:
– Книга ещё у нас в казне была, такая, нормальная. Толстая даже. Переплёт, правда, совсем бедный – ни оклада, ни каменьев, даже тканью узорчатой не обтянут – просто две доски сосновых. А может, что и было, да содрали, народишко у нас, сами знаете, вороватый. Она у нас в казне невесть сколько валялась, сколько я здесь – столько и была. С одной стороны – вещь дорогая, с другой – а кому её здесь продашь? Так и валялась, место занимала.
Я к чему веду – думаю, вряд ли Косой её с собой потащил. Она дура здоровая – на полстола, а он налегке уходил. Да и зачем она ему? А тебе, поп, глядишь, и сгодится. Правда, как-то у нас в аманатах[4] один грамотный тиун сидел, выкуп за себя ждал, ему Макар эту книжку показал. Тот полистал, читал даже от скуки, но недолго. Сказал – не про божественное там. Мирская какая-то книжка.
[4] Аманат – заложник.
Думаю - пошукать её надо. Может, Косой её в кусты куда бросил? Она в дерюгу завёрнута была. Ну а если она и впрямь про мирское, и тебе, поп, даром не нужна окажется, можете мне её отдать. Я её игумену вместе со своими деньгами вручу. Всё вклад побольше будет.