Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!
Шрифт:
«Не лезь», — подсказал внутренний голос.
Он у меня умный. Временами. А порой талдычит прописные истины и возмущается, что в современном мире они не работают.
Затем стало не до сводничества.
— …Дракон, — услышала я очередное откровение Ньельма.
Вкупе с направленным на меня пальцем и обвиняющими интонациями, это не сулило ничего хорошего.
***
Я считала, что инстинкты — полезная штука. Мне они помогали выживать. Исчезать, когда запахнет жареным, избегать опасных личностей,
Когда-то меня не слишком заботило, как это выглядит со стороны. Цела — и слава Создателю. А смешки за спиной и удивленные взгляды — мелочь, не стоившая внимания.
Мы с Ферном были сами по себе и нас это устраивало.
Теперь же я вернулась, как любят выражаться ученые мужи, в лоно общества. Вместе с инстинктами. И хотя с каждым днем мне удавалось управляться с ними лучше и лучше, сегодня они взяли верх.
Упоминание Барра швырнуло меня в прошлое. Я сорвалась. Бросила все на произвол судьбы и понеслась в том направлении, куда выводила дверь.
В основном по прямой. На юг. Через половину поселка, мелкий пруд, заросли камыша, чьи-то гречишные поля и пасеку.
Укус пчелы слегка погасил мой запал. Я притормозила, чтобы отдышаться, и здравый смысл напомнил о себе.
Стало по-настоящему стыдно. Не за позорный побег (плевать я хотела на мнение «убийц» и аристократов) — за то, что оставила доверенное мне имущество и людей без присмотра.
Следовало вернуться. Ньельма уже либо вытурили пинками, либо пришибли, причем второй вариант казался более достоверным. Вальен неопасен, если к нему не приближаться. Ласка поржет, да и забудет. Правда, Эньер наверняка упомянет при Меле, какую напраслину я на нее возвела.
Ничего, переживу. Колдунья поймет. Она всегда все понимает и прощает.
Увы, я не очень хорошо представляла, куда идти. Двинулась на север — вышла к той самой пасеке. На северо-запад — к свекольным полям. Северо-восток? Пейзажи потянулись сплошь непривычные, и я поспешила убраться обратно — к пчелам.
Устроилась в хлипком сарае без двери, принялась размышлять о местности… Солнце катилось к закату, шнырять в темноте не было ни малейшего желания.
Я решила до наступления сумерек сделать еще одну вылазку.
И задремала.
Хруст кустарника разбудил меня, когда на небосводе сияли полуночные созвездия. Я подхватилась, испуганно заозиралась… И облегченно выдохнула.
Вокруг прохаживались козы. Да-да, обычные тресковницкие козы, которых в округе пруд пруди.
— Ну и откуда вы пришли? — разочарования в моем голосе хватило на все стадо. — Куда уйдете?
Они ответили равнодушным меканьем.
Я выбралась наружу, потянулась…
Сон ушел. Вопрос с направлением тоже исчез сам собой.
Днем я правильно определила, где поселок. Наверное, отклонялась вбок и ходила кругами. Сейчас же сомнений не оставалось: Тресковник прямо на севере, захочешь — не ошибешься.
— Хорошо вам, рогатые. Одна забота — травку щипать, — пробормотала «соседкам» и начала прокладывать свою собственную тропу к селению.
Вернее, туда, где в темное небо поднимался столб пламени. И, хоть убейте, я чувствовала: это — не случайный пожар.
***
К тому времени, как я, исцарапанная ветками и мокрая от нечаянного купания в ручье, достигла знакомой улицы, дом господина Ашиша из Грачей почти догорел.
Староста поселка любезно предупредил меня, что люди нынче нервные, происшествием в Трясогузках напуганы, поэтому собираются пустить по ветру и «базу» — на всякий случай, вместе с ее обитателями. Утром, конечно, прибудут власти и все уляжется, сейчас же выходцам из Академии лучше поберечься.
Намек я поняла, и хотя сама разделяла подозрения местных жителей, бездействовать не решилась. Рассудила, что в Гаевке (следующем пункте согласно расписанию), находившейся в получасе ходьбы, нам будут не рады, и подправила маршрут.
Рыбацкий хуторок, расположенный в трех часах езды от ближайшего населенного пункта (и в семи часах отсюда) показался мне оптимальным вариантом.
Мела не возражала. Вернее, в суматохе мы с ней пересечься не успели, но протестов я не слышала, и сделала вывод, что ее все устраивает.
Староста мою идею поддержал, и даже ради такого случая не поскупился на собственную телегу. Провожая нас, он «по секрету» сообщил, что нам повезло: если бы семья Ашиша не успела выбраться из горящего дома, люди были бы настроены куда агрессивнее.
За прошедшие дни сумки практикантов волшебным образом уменьшились чуть ли не вдвое, поэтому разместить на повозке удалось всех. Заяц немного поныл о нарушении графика, учебных планах, проблемах с отчетностью, да и умолк. Эстафету перехватила Лилея — она, видите ли, забыла банку с дохлой бабочкой, и требовала немедленно возвратиться. Ее жалоб хватило ненадолго: Вальен пообещал выбросить на обочину любого, кто будет мешать ему спать, и разговоры незаметно сошли на нет.
Я вроде бы тоже задремала. Открыла глаза, когда наступило утро.
— Далеко еще? — спросила вполголоса, поскольку из окружающих бодрствовал только возница.
— Приехали, — буркнул он, торопливо и при этом тихо спрыгивая на землю. — Телегу заберу… когда-нибудь.
— А лошадь? — до меня пока не совсем дошло, что происходит.
— Лошадь ваша.
— В каком смысле?!
Мужчина почти бегом скрылся за ближайшим чахлым кустарником.
— Хорошего дня! — выкрикнул вместо ответа.
Это смахивало на насмешку, однако я находилась не в том положении, чтобы обращать внимание.