Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!
Шрифт:
Она расписалась, скептически оглядела бумажку. Еще раз обвела слово «серебряных» и вроде осталась довольна.
— Не нам, а мне. Вернее, это подарок.
— Ив и Кьерну?
— Думай, о чем говоришь, Тая! С какой стати мне отправлять сестре злую собаку?! У них же маленький ребенок!
Я решила, что проще спросить напрямую, чем теряться в догадках. Мысли ученых порой витали в таких далях, что уследить за ними не было шансов.
— А кому?
— Артану.
К счастью, она рассматривала пса,
— На кой?.. — пробулькала, давясь внезапно нахлынувшим кашлем. — Тебе до него какое дело?
— Ив писала, он жениться собрался. Надо же что-то подарить. А монитские гончие в Лесах редкость, владельцы гордятся ими больше, чем женами.
— Писала?..
— Ну да, мы переписываемся. Что-то не так?
«Обо мне она ничего не сообщала?» — вертелось на языке. Например, что я метила в аристократки, да пролетела, как наивная простушка без капли мозгов и гордости?
Хорошо, что в горле пересохло, и разобрать мой сип колдунье не удалось.
— Что? — переспросила она.
— Ой! — откликнулась Лилея. — Я нечаянно! Оно само открылось!
Я обернулась, чтобы заорать в свою очередь.
Девушка разглядывала собаку и умудрилась задеть щеколду. Решетчатые ворота покатились в сторону. Удержать их у нее не хватило сил.
Псу такая ситуация пришлась по душе. Он рыкнул, громадным прыжком вылетел во двор. Сомневаюсь, что в его намерения входило нападать на кого-то из нас, — он недвусмысленно косился на пирожные, оставшиеся на линиях заклинания.
— Пусть поиграет! — Брен наклонился, чтобы поднять с земли ранее оброненную мной сумку.
Предполагалось, он собирался швырнуть ее собаке, на деле же повернулся к клыкастой пасти спиной и привлек внимание псины.
— Прочь! Прочь! — Лилея замахала руками перед влажным подрагивавшим носом. — Иди отсюда!
«Ну не дура ли?» — подумала я, ничуть ей не сочувствуя. В худшем случае пес вцепился бы в защищенную рубашкой, штанами и, смею надеяться, нижним бельем пятую точку Сокола. С какого перепугу Лилея решила, что голые руки — лучшее средство от привыкших к цепи, оголодавших и вообще крайне злых собак?
Пес явно намеревался перейти к сладостям, однако проигнорировать мельтешение перед самой мордой не смог.
— Отойди, бестолочь! — не выдержала я. — Что ты творишь?
«Я защищаю повелителя моего сердца!» — вопили ее чуток сумасшедшие глаза.
Брен выпрямился, держа пропитанную кремом сумку. Собака сделала шаг вперед, чтобы откушать новую (большую, ароматную, незапачканную землей) «добычу».
Лилея увеличила размах. В какой-то миг ее тонкое запястье оказалось как раз между массивных клыков.
«Создатель, да она же не в себе! На ее разум что-то повлияло? Как на заблудившегося извозчика?!» — я схватила стоявшую у клетки метлу, слабо представляя, что лучше сделать.
— Фу! Выплюнь! — в испуге проорал хозяин, бежавший с поводком.
Пес посмотрел на него умными глазами и наверняка послушался бы.
Наверняка.
Но девушка ударила его по голове раньше, и челюсти сомкнулись.
Глава 9. Факты или домыслы?
Из происшествия с собакой я уяснила две вещи.
Первая: Лилея из богачей. Около восьмидесяти процентов населения Рении не могут позволить себе услуги мага, она же уверяла, что в ее роду собак лечат серебряной пылью. Или речь шла о людях? В любом случае, девушка привыкла жить на широкую ногу.
Вторая: Лилея вела себя неадекватно. Я понимала, что в стрессовых ситуациях люди способны на любые глупости, но если уж ее семья действительно держала псов, она не могла так чудить хотя бы в силу воспитания, привычки и рефлексов.
Любовь подвигает на безумства? Не смешите! До сегодняшнего дня она не замечала присутствия или отсутствия Брена. Что же изменилось?
Мне не хотелось тревожиться сверх меры, но на ум отчего-то лезли воспоминания об извозчике, пару дней проведшем невесть где. С его разумом тоже творилось что-то странное. Или я попросту себя накручивала?
Ах да, чуть не забыла: задумка провалилась.
Ловушка не сработала. В лавчонке побывали почти все практиканты, причем одновременно. Сахар покупали, видите ли. Тот самый, из Доротины. Тихо ругались на Мелу, профукавшую волшебную пыль, и звенели монетами. Моими, между прочим. В смысле, выделенными на быт Академией.
— Принес полмешка. Больше не было, местные разобрали. О, уже нарисовали заклинание? Обеззараживание, остановка крови, заживление… Что четвертое? Похоже на… на… Снотворное? Успокоительное?
Сахар притащил Медор, он же щедро посыпал им меловые линии и покоившуюся на них руку Лилеи. Опознал разные заклинания в мешанине черточек, кстати. Хех, моя подозрительность работала вовсю. Умный? Возможно. Тогда почему среди «убийц»?
Ответа я не знала, и поэтому общаться так легко, как раньше, не получалось.
— Мела! Все готово!
Мой крик заставил Лилею застонать и опустить голову. Она пребывала в каком-то непонятном состоянии вроде апатии, но временами будто вспоминала о реальности и начинала причитать в духе дряхлых старух. Не сказала бы, что ее рана выглядела особенно ужасно (обычный след зубов, видали и похуже), но потерпевшая восприняла укус как некую личную трагедию и страдала с надрывом и страстью.
Колдунья вышла из своей комнаты.
— Лилея, почему вы сами не активируете серебряную пыль? — спросила сухо.