Шардик
Шрифт:
Пошатываясь и задыхаясь от усталости, он полез следом за Шардиком по береговому откосу, но споткнулся и растянулся во весь рост. Несколько мгновений Кельдерек лежал неподвижно, потом приподнялся на локте и увидел, как из ближайшей хижины выходят двое мужчин с железным котлом и направляются к реке за водой — кухонные работники, сонные и взъерошенные, вставшие спозаранку и приступившие к своим повседневным обязанностям. Медведь подошел к ним уже почти вплотную, когда они наконец подняли глаза и увидели его. Железный котел с грохотом упал на камни, пару секунд мужчины ошарашенно таращились на громадного зверя, застыв в гротескных позах, свидетельствующих о крайнем потрясении и ужасе. Потом хором заорали и обратились
Кельдерек, все еще не вставший с земли, оцепенело смотрел вслед медведю, неуклюже побредшему прочь, в дым и сумятицу. Внезапно кто-то подхватил его сзади под мышки и прокричал в ухо:
— Вставай, Кельдерек! Давай же, приятель! Нельзя терять ни минуты! Следуй за мной!
Та-Коминион, с чьих длинных волос ручьями стекала вода, потянул Кельдерека вверх, помогая подняться на ноги. В левой руке он сжимал длинный узкий кинжал.
— Живее! У тебя есть оружие?
— Только это. — Охотник вытащил из-за пояса нож Шельдры.
— Сойдет для начала. Скоро раздобудешь что-нибудь получше.
Они бросились бегом вокруг горящей разрушенной хижины. За ней лежал мертвый мужчина, чей спинной хребет походил на переломленный лук. Медведь выволакивал баранью тушу из-под развалин соседней хижины. Немного поодаль стояли, в ужасе уставившись на чудовищного зверя, четверо или пятеро парней, готовых в любой момент пуститься наутек.
Та-Коминион запрыгнул на груду бревен и прокричал: «Шардик! Владыка Шардик пришел!» Переполох охватил уже всю деревню, разбуженную паническим шумом. Судя по всему, многие ждали возвращения молодого барона: вокруг него постепенно собирались мужчины — одни в полном боевом снаряжении, другие полуодетые, вооруженные длинными вертелами, топорами, дубинками и всем прочим, что подвернулось под руку.
Та-Коминион выдернул из руин хижины толстую жердь, горящую с одного конца, и принялся размахивать ею над головой. Вторая хижина тоже занялась огнем, и утренний свет померк от дыма. Когда жар и шум усилились, медведь начал выказывать признаки раздражения. Сначала он, словно бросая вызов незнакомому окружению, просто свирепо ворочал глазами во все стороны, по-кошачьи припав к земле и продолжая рвать зубами кровавое мясо. Когда дымный воздух заколыхался от жара и из огромного костра полетели частицы раскаленной золы, зверь оскалился, злобно зарычал и тяжело прихлопнул лапой искру, упавшую на мохнатое ухо. А еще минуту спустя, когда центральный опорный столб хижины рухнул с треском, подобным треску поваленного дерева, медведь повернулся и двинулся обратно к реке, держа в зубах баранью ногу.
Теперь, окруженный возбужденно гудящей толпой, Та-Коминион указал кинжалом вослед зверю и прокричал, перекрывая шум:
— Вы сами видите! Владыка Шардик вернулся к своему народу! Сразимся же за Шардика!
— Он уходит! — провопил голос из толпы.
— Уходит? Конечно он уходит! — проорал в ответ Та-Коминион. — Уходит туда, куда и мы пойдем за ним следом, — к Бекле! Он знает, что Ортельга уже, почитай, захвачена для него! И пытается сказать нам, что нельзя терять ни минуты! За мной!
— Шардик! Шардик! — исступленно выла толпа.
Та-Коминион бегом повел людей к синдраду. Кельдерек услышал, как гул толпы перерастает в громовый рев. К небу поднялись новые столбы дыма, в воздухе разнеслись звуки сражения — отрывистые команды, лязг и стук оружия, проклятия и вопли раненых. Подхватив кусок прочной плетеной изгороди, валявшийся у груды бревен, Кельдерек принялся привязывать его к левой руке вместо щита. Дело не ладилось, и он опустился на колени, лихорадочно возясь с упругими ивовыми лозами.
Вскинув взгляд, он увидел рядом тугинду. Одежда на ней была сухая, но на лице темнели разводы копоти, и волосы припорашивала черная зольная пыль, кружившая повсюду вокруг. Хотя на плече у нее висел снаряженный лук и колчан со стрелами, тугинда не проявляла ни малейшего интереса к битве, яростный шум которой уже заполонил весь город. Она не произносила ни слова, просто стояла и смотрела на Кельдерека.
— Я должен сражаться, сайет, — задыхаясь, проговорил он. — Молодой барон посчитает меня трусом. Может, ему сейчас туго приходится… я не знаю.
— Владыка Шардик покидает Ортельгу, — наконец разомкнула уста тугинда.
— Сайет, но как же…
— Здесь его миссия выполнена — в чем бы она ни состояла.
— Но вы же слышите, что это не так! Не задерживайте меня, сайет, умоляю вас!
— Это работа для других, не для нас.
Кельдерек недоуменно вытаращился на нее:
— Но какая еще у нас может работа, если не сражаться за владыку Шардика?
— Повсюду следовать за посланником божьим.
Тугинда повернулась и зашагала обратно к реке. Все еще полный колебаний, Кельдерек увидел, как она останавливается у сгоревших руин хижины, нагибается и поднимает что-то с земли. Несколько мгновений женщина стояла, взвешивая в руке предмет, а когда тронулась дальше, Кельдерек разглядел, что это деревянная поварешка. Потом тугинда, в клубящейся дымной мгле, стала спускаться по откосу к воде и в считаные секунды скрылась из виду. Кельдерек бросил свой плетеный щит, заткнул нож за пояс и последовал за ней.
На берегу, возле вытащенного на гальку челна, ждали Ранзея и Шельдра. Они пристально всматривались в реку и не обратили внимания на подошедшего Кельдерека. Проследив за взглядом женщин, охотник увидел Шардика, бредущего по затопленной насыпной дороге к Большой земле. Поблизости, на плоском, грубо отесанном камне на отмели, стояла тугинда, прикрывая ладонью глаза от ослепительного блеска воды. Кельдерек подошел к ней, взял за руку, и они двинулись через пролив следом за владыкой Шардиком.
ЧАСТЬ II. Гельт
17. Дорога в Гельт
В тот же вечер ортельгийское войско, возглавляемое Та-Коминионом, начало переправляться на Большую землю: чумазая орущая толпа численностью в несколько тысяч, одни вооружены копьями, мечами и луками, другие мотыгами, топорами и кольями; одни — преимущественно слуги — двигаются стройными отрядами, под командованием своих хозяев, другие сбиваются в крикливые компании собутыльников или беспорядочные шайки головорезов, с дубинками да винными флягами в руках; но все одинаково воодушевлены предстоящим походом и готовы биться не на жизнь, а на смерть, все свято убеждены, что Бекла падет перед явленной силой всемогущего бога, по чьей воле впредь они станут жрать от пуза и навсегда забудут о тяжком труде. Многие в примитивных доспехах, представляющих собой закрепленные на груди пластины, выструганные из закаленного в огне дерева или отлитые из металла, и почти у всех где-нибудь да нарисовано или нацарапано грубое изображение медвежьей головы.