Шарон Крич. Отличный шанс
Шрифт:
Теперь все английские слова, доносившиеся до моего слуха, я мысленно автоматически переводила на итальянский. Дома мы с дядей Максом и тетей Сэнди разговаривали друг с другом на беспорядочной смеси английского и итальянского. “Передай мне latte, perfavore”* или: “Вы не видели мою giacca?”**
______________
* Молоко, пожалуйста (итал.).
** Куртка (итал.).
Гутри полагал, что я понимаю по-итальянски больше, чем на самом деле. Он начинал быстро-быстро говорить по-итальянски, а я улавливала, может быть, четыре слова из десяти и бормотала: “Si, si”, или, если то, что он говорил, должно было вызывать удивление, я использовала свою любимую фразу: “Non e vero!” (Невероятно! Неправда!) Когда я произносила “Non e vero!”, то чувствовала себя очень крутой.
Я очень активно размахивала руками, имитируя экстравагантные жесты, которыми пользовались Гутри и все местные жители. Слова звучат гораздо более по-итальянски, если при этом ладонями рассекать воздух. Вообще можно помогать разговору всем телом - прищелкивать пальцами, дергать головой, закидывать ногу на ногу.
В конце марта от мамы пришла открытка, в которой была только одна строчка:
“Твои бабушка и дедушка родились в итальянском городе Кампобассо”.
Тетя Сэнди, прочитав это, сказала:
– Неужели правда? А я и не знала, где родились мои собственные родители. Какой стыд!
Кампобассо, Кампобассо… Мне не удалось найти этот город на карте Италии, что висела в нашем классе. Синьора Палермо сказала, что никогда о таком не слышала, но в переводе это означает “низкая земля”.
– Кампобассо должен представлять собой низкое, ровное место, - сказала она.
– Я собираюсь съездить туда, - проинформировала я синьору Палермо.
– О-о!
– сказала она.
– Quando? (Когда?) Я пожала плечами в лучшем итальянском стиле и ответила:
– Una zanzara.
Я была уверена, что это означает “когда-нибудь”, но синьора Палермо объяснила, что я сказала “комар”. Не знаю, как ко мне залетел этот комар.
К концу марта мы совершенно привыкли и к нашему преподавателю естественных наук мистеру Ку (он же Кукушка). Если бы мне предложили на выбор учителя, который всегда поощрял бы меня словами: “Прекрасно справилась!” или “Вот теперь гораздо лучше’”, и такого, как мистер Ку, употреблявшего выражения вроде: “У тебя на плечах голова или репа, ну-ка читай эту главу еще раз!” - я бы не колеблясь предпочла первого. Но, с другой стороны, приходя на урок к мистеру Ку, мы всегда заранее испытывали легкое возбуждение. Интересно, что еще он сегодня выдаст? И, поскольку его выпады были нацелены на всех по очереди и среди учеников у него не имелось любимчиков, обиду переносить было легче, если жертвой оказывался именно ты. Зато потом одноклассники выражали тебе свое сочувствие.
И мы многому научились на этих уроках. Мы боялись не научиться.
– Ну, мистер Жизнерадостный Гутри, встаньте и объясните разницу между влажными тропическими лесами и джунглями. Вставайте, вставайте! Встаньте и стойте прямо!
Гутри улыбался. Он знал ответ.
– Ладно…
– Я не спрашиваю вас, что ладно и что неладно!
– прервал его мистер Ку.
– Разве я сказал, что что-то неладно?
Гутри начал снова:
– Джунгли обычно располагаются возле рек…
– Возле рек? Вы хотите сказать - на берегах рек?
– Да.
– Тогда так и говорите: “на берегах рек”, не надо бормотать то, чего не хотите сказать, работайте над точностью вашего вокабуляра и поправьте галстук!
Гутри поправил свой галстук.
– Джунгли могут превратиться во влажный лес…
– Тогда что такое влажный лес? Ну же, может быть, вы думаете, у вас в распоряжении весь день? Побыстрее, у вас на плечах голова или репа?
А еще в марте наш учитель английского языка мистер Боннер отколол номер. Он заявил, что мы слишком перегружены домашними заданиями, пишем слишком много сочинений, поэтому он целый месяц не будет задавать нам на дом письменных работ. (Тетя Сэнди сказала, что он, возможно, просто устал проверять тетради.) Еще мистер Боннер сказал, что у нас не будет домашних заданий также по чтению. В классе мы станем читать “Ромео и Джульетту” (мальчишки застонали), но вне класса наша задача - “думать”.
– И все?
– спросила Белен.
– Только думать?
– “Только”?
– переспросил мистер Боннер.
– Думать труднее всего!
– А как вы ставить оценки?
– задал вопрос Кейсуки.
– Как вы оценить то, что мы думать?
– Очень хороший вопрос. Действительно, очень хороший вопрос. Вот вам и первое задание на дом. Подумайте, как можно оценить то, что и как вы думаете.
У всех был такой вид, словно мистер Боннер велел нам решить математическое уравнение на десяти страницах. Мари наклонилась ко мне и шепнула:
– Как думаешь, он пьяный или вроде того?
Мистер Боннер раздал нам по экземпляру “Ромео и Джульетты” и сказал, что герои этой истории - юноша и девушка, которые любили друг друга, но не могли быть вместе, поскольку их родители враждовали. Белен и Кейсуки посмотрели друг на друга. Гутри прошептал:
– Это о них! Это о Кейсуки и Белен!
Кейсуки открыл свою книгу.
– Это - английский? Я ничего не понимать!
Мистер Боннер сказал:
– Давайте пока не будем переживать по поводу текста!
Он попросил нас представить себе две семьи, вполне благополучные, проживающие в городе Вероне в Италии. (Мне сразу подумалось, далеко ли Верона от Кампобассо.)
– Или еще где-нибудь, - добавил учитель.
– Вы можете вообразить эти две семьи, где захотите: в Германии, в Японии, во Франции, в Испании…
После урока Гутри сказал:
– Эй, Кейсуки! Вот здорово! Будем читать о тебе и Белен!
– Замолчи!
– оборвала его Белен.
– Мистер Боннер сказал, эта пьеса - трагедия! Я не хочу больше слышать о трагедиях!
– Почему мы не можем читать комедию или еще что-то?
– согласился Кейсуки.
– Почему люди всегда умирают насмерть?
Гутри посмотрел на свои ботинки.
– Потому что это происходит на самом деле. Все время. Каждый день.
– Он перекинул сумку с учебниками через плечо, а другой рукой махнул в небо.
– Guardate, однако! Солнце! Кто-нибудь уже записался на лыжи в эти выходные? Давайте все поедем! Будет экскурсия в Андерматт. Поехали! Мы покорим горы! Все будет такое самое лучшее!