Шарон Крич. Отличный шанс
Шрифт:
– Ты ловишь рыбу без крючка?
– удивился Гутри.
– Без наживки?
– Вообще-то я хожу на рыбалку не для того, чтобы ловить рыбу, - ответила я.
– О-о!
– воскликнул он и неожиданно обнял меня.
– Ты необыкновенно интересный человек, Доменика Дун!
Интересный? Он сказал - интересный?
– А ты, Питер Ломбарди Гутри Третий - такой самый лучший!
– И, поскольку подобное признание требовало какого-то продолжения, я поцеловала его в такую самую лучшую щеку.
В тот день я вдоволь нарыбачилась за всю Швейцарию, за каждый ее кусочек, который видела, за каждого человека, которого узнала в этой стране. Рыбачила даже за Лайлу. И еще я рыбачила за своего отца, маму, за Крика, Стеллу и ее малыша. Я рыбачила за бабушку Фиорелли, тетю Грейс и тетю Тилли.
В мае занятия закончатся, и я поеду домой.
Сны Доменики Сантолины Дун
Я на плоту плыла вниз по течению реки. К моему плоту были привязаны другие плоты, на них находились Гутри, Лайла, Белен, Мари, Кейсуки. У каждого из нас имелось по огромной сети, и мы размахивали ими в воздухе. Я выловила всю нашу семью, одного за другим, и посадила их на свой плот.
– Я - прозрачное око!
– закричала я. Мы приближались к повороту реки, и я не знаю, что было за поворотом, потому что проснулась.
43. У развилки дорог
У меня остались очень нечеткие воспоминания о последней неделе занятий. Сначала три дня подряд мы сдавали экзамены, за ними последовала церемония окончания учебного года, а на другой день состоялось торжественное присвоение ученых степеней старшим школьникам, завершившим четыре года обучения. Все это время нами владело смешанное чувство волнения и грусти: волнения из-за последних экзаменов и приготовлений к возвращению домой, грусти - по причине предстоящего расставания с друзьями и Швейцарией. Ребята разъедутся по всему земному шару. В будущем году некоторые вернутся в школу, кто-то уже не приедет, и я не знала, смогу ли когда-нибудь вновь встретиться с ними.
Еще месяц назад дядя Макс и тетя Сэнди сказали, что выбор остается за мной, хотя, как я понимала, это было не совсем так; прежде всего, мои родители должны решить, как мне следует поступить дальше. Дядя Макс и тетя Сэнди отправят меня на самолете в Америку, и я смогу либо пойти в школу там, где будут жить мои родители, либо провести с ними лето, а осенью вернуться в Швейцарию. Сама я еще не знала, чего хочу. Единственное, в чем я была уверена во время выпускной церемонии - это в скором возвращении домой, по крайней мере на лето.
Мы, ученики средних классов, к концу занятий стали вести себя довольно необузданно, кричали, носились по коридорам и кампусу, дурачились по-всякому. У нас словно накопились целые мегаватты неизрасходованной энергии и эмоций, и мы стремились избавиться от них в любое время и любым способом. Дядя Макс стойко переносил все это, уверяя тетю Сэнди, что со всеми школьниками происходит подобное.
– Мы должны благодарить их, - сказал он ей.
– Они учат нас не расслабляться и не забывать, что мы педагоги, а не умильные мамаши.
Учителя выглядели усталыми. Мистер Ку заявил нам:
– Вы, пустоголовые, с ума меня сведете!
А мистер Боннер сказал:
– Хоть бы вы поскорее разъехались, прежде чем испортите такой замечательный прошедший год!
– Перед экзаменом по английскому языку он предупредил каждого из нас: - Не переживай. У тебя все будет хорошо.
И это прозвучало так, словно речь шла вовсе не о предмете, который он преподавал. Он словно имел в виду будущее вообще, всю нашу жизнь.
Традиционно составной частью торжеств по случаю окончания курса средней школы был банкет, на котором присутствовали учителя, ученики и их родители. Для меня явилось сюрпризом, что большинство родителей действительно приехали, причем они собрались со всего света: из Японии, Кореи, Испании, Аргентины, Норвегии, Саудовской Аравии. Среди них не было моих родителей, но я же с тетей Сэнди и дядей Максом!
Другой традицией на таких банкетах было то, что директор школы и миссис Стирлинг произносили речи, а за ними выступали четыре ученика, заблаговременно выбранные товарищами по классу. Мы выбрали Мари, Белен, Кейсуки и Гутри.
И вот столы накрыли белыми скатертями, на каждом зажгли по свече, а электрическое освещение притушили. Мальчики одеты в костюмы с галстуками, девочки - в платья. Все были очень красивые, но немножко смущенные, словно мы играли во взрослых. И вели себя тоже не как всегда, вероятно, из-за праздничной одежды и присутствия родителей. Мы были немножко скованны и чрезмерно вежливы.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо, ты тоже.
– У тебя очень красивое платье.
– Спасибо. Твое мне тоже очень нравится.
Дядя Макс начал церемонию речью, в которой одновременно трогательно и с юмором говорил о разнообразии. Он привел примеры того, какими мы были не похожими друг на друга, как по-разному общались, вели себя (в этом месте он всех насмешил, потому что вспомнил забавные выражения и ситуации). Он сказал, что именно в разнообразии заключается особенность нашей школы, и это дало ему возможность многому научиться здесь (трогательная часть речи). Когда дядя Макс закончил, все аплодировали ему стоя.
Миссис Стирлинг, как всегда, была великолепна в черном платье с глубоким вырезом, с жемчужным ожерельем и в красных туфлях на очень высоких каблуках. Прежде чем подняться, чтобы произнести свою речь, она пошарила где-то в платье, достала губную помаду, открыла и быстрым движением провела по губам. Миссис Стирлинг говорила строго и впечатляюще о том, в каком привилегированном положении мы находились, как дорого мы должны ценить доброе отношение к нам и быть готовыми отплатить за это тоже добром. По ее словам, мы были “армией посланников доброй воли, отправляющихся в огромный и непростой мир”. Я чувствовала, как все мы становились выше и взрослее под взглядами дяди Макса, миссис Стирлинг и присутствующих родителей. Последние согласно кивали, как заведенные, на протяжении всего выступления миссис Стирлинг, а когда она закончила, зал вновь встал и разразился овациями.
Следующей вышла Мари. Она говорила о страхе, о том, как ей было страшно ехать сюда, страшно находиться вдали от дома, жить среди чужих людей. Она говорила, как страх постепенно испарялся, “испарялся тихо и незаметно”, и таким образом она поняла, что не надо бояться перемен в своей жизни. Мне пришло в голову, что Мари словно подслушала мои собственные мысли, то, что я думала и чувствовала. Я посмотрела вокруг себя и увидела, как все ребята согласно кивали и улыбались, и поняла, что она, вероятно, подслушала и их мысли тоже.