Шарон Крич. Отличный шанс
Шрифт:
Я стала держать в уме эти три вещи: Лайла жива, света достаточно и дядя Макс с тетей Сэнди скоро будут здесь. Они были как три хороших знака и, может быть, свидетельствовали о том, что Гутри найдут живым и невредимым.
Стоя в неподвижности на снегу, я вдруг вспомнила рождественское пение, voci bianche в церкви Святого Аббондио. Я стала думать о тех белых голосах и об этом белом снеге, и мне до боли захотелось услышать белый голос живого Гутри.
37. Продолжение
Сзади меня
– Этой девочке повезло. Ее задело краем лавины. Ужасно повезло, что не попала под основную массу.
Все вокруг стали говорить что-то, соглашаясь с ним.
– Если бы она попала под основную массу, то оказалась бы погребенной под тоннами снега! Ее вряд ли откопали бы сегодня и, я бы сказал, абсолютно невероятно, что откопали бы живой!
Я услышала, как Мари сказала ему:
– Там еще один человек под снегом.
– Да?
– переспросил англичанин.
– Не хотел бы я оказаться на месте этого человека! Совсем не хотел бы!
Белен спросила:
– Сколько времени человек может находиться под снегом и выжить?
Англичанин ответил:
– Если его откопают не позже, чем через пять минут, есть гарантия, что выживет…
Я не знала точно, сколько времени прошло, но была уверена, что больше пяти минут, даже больше десяти…
– … Через двадцать - двадцать пять минут тоже есть вероятность, но если позже - вряд ли можно на многое надеяться, на мой взгляд.
Мари схватила меня за руку:
– Динни, прошло пятнадцать минут. Только пятнадцать!
У меня в глазах словно маленькие иголочки закололи. Я все старалась представить себе Гутри там, внизу, под снегом, и жалела, что невнимательно слушала его рассказ о том, как выжить, попав в лавину. Кажется, он говорил, что под снегом вокруг себя можно создать воздушное пространство. Но как это сделать, если сверху на тебя давит вся эта чудовищная снежная масса? Может быть, снег тает от температуры тела? И насколько возможно двигаться под снегом?
Подошел Кейсуки и положил голову мне на плечо.
– Динни, - произнес он застенчиво, - это ту-по, эта лавина.
Именно тогда, когда он сказал свое “ту-по”, мне захотелось заплакать.
Пока я стояла, уставившись на место, где копали спасатели, и все мои мысли были о Гутри, в сознание вкрался сначала образ моих родителей, а потом Крика, Стеллы и малыша. Они ничего не знали о том, что я находилась здесь, ничего не знали о Гутри и Лайле, ничего не знали о лавинах. И тогда я очень испугалась. Если они ничего не знали обо всем этом, значит, и я ничего не знала о том, что происходило с ними. Что, если кто-то из них был в опасности, а я даже не подозревала об этом?
В тот момент опасность мерещилась мне повсюду, я боялась и переживала за всех своих родных, друзей и знакомых. Как ни странно, единственный человек, за которого я тогда не боялась, была я сама.
38. Voci blanche
Пока я ломала голову над тем, видит ли Гутри что-нибудь под снегом, мне вспомнилась его история о двух пленниках, один из которых, глядя из окна тюремной камеры, видел грязь, а другой - небо. Я хотела знать, что мог видеть Гутри. Была грязь, было небо, а между ними, подумала я, были гора и снег…
Еще я подумала о дяде Максе, тете Сэнди, миссис Стирлинг и учителях и как часто они, наверное, переживают из-за нас, нашей безопасности. Я подумала, как мои родители расстались со мной, чтобы я могла воспользоваться своим шансом, и как они должны были беспокоиться за меня, но не показывали виду потому, может быть, что не хотели напугать меня. Они тогда, наверное, все время думали: “Пусть она будет в безопасности, пусть она будет в безопасности!” - но вслух ничего не говорили.
У меня возникло ощущение, словно все мои самые близкие люди находятся там, под снегом, вместе с Гутри, и только я усилием своей воли могу сделать так, чтобы они остались живы.
– Guardate!
– Сверху донеслись громкие голоса, спасатели размахивали руками, а из рации стоящего поблизости полицейского раздалось потрескивание.
Мари сжала мои пальцы так сильно, что мне на секунду показалось, она их сломает. Кейсуки прижался головой к моему плечу.
– Я не могу смотреть, - сказал он.
– Что они говорить?
Полицейский радостно затряс в воздухе руками.
– Нашли?
– спросила я.
– Нашли?
Он торжествующе выбросил кулак в воздух.
– Si!
– закричал он.
– Si!
Они нашли Гутри. А я наконец могла сойти со своего места. Вцепившись в полицейского, я взмолилась:
– Е vivo?
Рация вновь сообщила что-то трескучим голосом;
у полицейского вырвался радостный вопль.
– Si!
– выкрикнул он.
– Е vivo! Он жив!
Мне показалось, будто мой пузырь взорвался и зигзагами полетел в небо, словно лопнувший воздушный шар.
– Е vivo! Он жив!
– закричала я, размахивая в воздухе своим красным шарфом.
Все наши тоже принялись кричать:
– Vivo! Живой!
– Мы не могли остановиться, подбегали к совершенно незнакомым людям и обнимали их. Мы превратились в хор voci bianche.
– Vivo! Vivo! Vivo!
39. Я верхстою
Гутри погрузили в вертолет и отправили в больницу в Милан, где уже находилась Лайла. На третьем вертолете к ним полетела синьора Палермо в сопровождении полицейского. Остальные участники нашей группы вернулись в хижину у подножия горы и сгрудились вокруг мистера Боннера, стараясь согреться. Мы сидели и держали друг друга за руки, испытывая чувство необыкновенного облегчения. Все ожидали прибытия дяди Макса и тети Сэнди.