Шайкаци
Шрифт:
Раздалось жужжание мотора и гигантские двери заскребли друг к другу. Кир с облегчением встретил этот звук – значит, все идет по плану, значит, где-то рядом еще один из «Первых людей». Створки столкнулись между собой и с гулом сцепились, запечатав терминал. Теперь, когда ловушка захлопнулась, Кир ощутил себя увереннее. Как охотник, изучающий повадки дичи, он смотрел на их добычу, не подпуская страх.
Чудовище как будто не заметило подозрительных манипуляций и только маска, кажется, качнулась из стороны в сторону немного быстрее, взволнованно.
Оно приблизилось к клеткам, крысы в которых сходили с ума, карабкались по прутьям и падали вниз, в мохнатые волны, грызя друг друга в ужасе. Мясной ангел
Бледное лицо качнулось вниз, словно только что заметив заготовленные блюда. Тончайшая нить отщепилась от крыла и протянулась к клетке. Широкая ладонь, грубо собранная из мяса, поднялась с другой стороны. Отчаянно запищав, из груды темной шерсти поднялась первая тушка. Тонкая струйка потекла из крысиной морды, питая жилку. Булькнув, звереныш затих, а шкурка была выжата досуха. Две новых дичи взлетели в воздух. Грубая лапа припечатала жертву к решетке, выдирая мясо кусками; сломанное тельце было вырвано наружу и обрывками упало вниз. Щупальце тоже потащило на себя добычу, раздавливая взвизгнувшую крысу между прутьев. Взлетели новые жертвы и все новые щупальца, зримые и невидимые, втягивали их тонкими струйками. Человек с содроганием бросил взгляд на трепещущие мохнатые тельца, позволяя Мясному ангелу проявиться полнее.
Отринув власть бледной маски, Кир мог всмотреться в ее поверхность, не сливаясь с ней, с отстраненностью предупрежденного исследователя. Ему удалось обнаружить какую-то нить, как знание, которым он уже владел, и, подтягивая его к себе, он все яснее видел, что означает этот лик. В разуме его, деталь за деталью, конструировался готовый образ.
Мясной ангел стоял над крысами, окруженный красным вихрем размалываемых жертв. Бесполезной мольбой звенел в зале визг объятых смертью. И, стоя над тем, что, казалось, не было для него живым, а было лишь сочившимся мясом, чудовище, как теперь Кир видел по тончайшим изгибам и как узнавал от призраков, шевеливших маску, смотрело на приговоренных с лаской.
Знало ли это существо, что оно делает? Знал ли сам Кир, что оно делает? Он желал закричать ему, чтобы выяснить. Быть может, он и крикнул, хотя был уверен, что горло его осталось закрыто.
Лик Мясного ангела медленно повернулся к нему. На безразличной маске заиграла улыбка. Темные глазницы не были черны – они были пусты и звали Кира.
Человек отшатнулся, объятый ужасом; стартер едва не выпал из рук. Дрожа, с щелчком, который еще больше напугал его, он зажег искру и, отшвырнув прибор, бросился к пульту. На Мясного ангела он старался не смотреть и с усилием поднял глаза, чтобы увидеть, как за окном зашипела ближайшая бочка. Вскоре дым поднимался из всех видных ему емкостей. Бахнула система пожаротушения, разметав в воздухе специальный порошок. Зашелестели форсунки, метая вниз пену. В считанные мгновения все помещение побелело, замазанное ею и затуманенное сухой взвесью. Снежные комья висели на баках, но из-под них упорно пер дым, гуще порошковой мути. Цеховой термит, показывая свою силу, высекал искры, словно намереваясь действительно что-нибудь поджечь в терминале.
Сжираемые крысы, теперь еще нахлебавшись пены, сорвано визжали одним тоном. В безумии они яростно кусали друг друга, взбивая порозовевшую смесь, в волнах которой поднимались клочки шерсти и куски тел.
Маска Мясного ангела поползла вверх. Пена ложилась на его лицо, но Кир успел заметить удивленное выражение на нем. Белые комки падали на крылья и срывались вниз, слизывая кровяной сок. Одно из щупалец, составленное из несколько тонких капилляров, бросило частично разодранную, но все еще извивавшуюся добычу в химическое море, и приподнялось, словно пробуя снегопад Шайкаци. Потянулись и другие рожденные смертями отростки.
Кир бросил взгляд на пульт и увидел – пора. «Ты готова?» Он не вспоминал о Райле все это время. Казалось, она была мертва, пока он не обратился к ней. Теперь она жила. «Готова».
– Отсчет, – прошептал он. – Раз. Два. Три.
Он смотрел на Мясного ангела, который ловил этот искусственный снег. В лике его была задумчивость; он как будто не получил того, что ожидал. На счет «раз» его маска съехала в сторону Кира. На счет «два» на ней возникло недоумение. Счет «три» оторвал следующие мгновения от прочих.
Ворота распахнулись так резко, что, казалось, сотрясло всю станцию. Со страшным лязгом и стуком Шайкаци открыло свое нутро ледяному космосу. Протест слышался в этом грохоте – ее заставили. Кир в изумлении взирал из терминала, который несколько дней был их убежищем, на гибельный провал в бездну, кричащий ему, требующий его к себе.
Взвыл сам терминал. Из него выдирали воздух, грубо, всем куском. Клетки сшибло и отправило со всей уже неслышно пищащей массой в пропасть. Тяжелые ящики с запчастями, заготовками, инструментами и прочим металлом оторвались от пола и были брошены к дверям, как фанера. Дым, валивший из бочек, немедленно сдуло, а искры, погаснув, исчезли, полетев к звездам.
Все это Кир, скорее, вспоминал, сейчас не замечая. Он смотрел только на Мясного ангела. Точно влажная шерсть поднялась на его теле, когда распахнулись ворота. Страшный, хватающийся за все поток воздуха отрывал от него украденную плоть. Крылья вывернуло. Кровавый ливень сорвался с них. Вселенная забирала отнятую у нее жизнью, высасывая вены, питавшие могущество Мясного ангела. Таким предстал он перед Киром в эту секунду: в кровавой взвеси, растаявший, взятый стихией за шкирку.
Большего он не увидел в начавшемся буране: ураган поднял пену и заслонил от человека весь мир. Кир был отрезан от всего в своей маленькой кабине. Метель хваталась за стекло и срывалась в космос. Все в ней перестало существовать; человек был один и был безмятежен. Наступила минута, похожая на милость Мясного ангела. Оказывается, какое спокойствие наступает, когда мир становится очень мал.
Последние мазки остались на стекле; торжественный гул тишины проступал после шума вырываемой из Шайкаци атмосферы и грохота ящиков, все более глухого с истечением воздуха. Буря улеглась, и проступил искаженный сквозь пенистые разводы хаотичный рисунок, созданный в терминале.
Место, где Кир оставил Мясного ангела, как будто находилось в слепом пятне. Сперва он увидел контейнер, где укрылась Райла. Крепления выдержали и железный короб не сдвинулся. Были раскиданы ящики, которые врезались во что-нибудь и скоротечному урагану не хватило сил вытолкнуть их в пустоту. Медленно оседали хлопья пены, какой-то прихотью вихря забытые в терминале.
Изломанное, исхудавшее, тонкое красное тело проступало среди этого снегопада. Попавший под град, побитый, израненный, но все еще живой, все еще чувствующий вкус крови стоял Мясной ангел. Он смотрел перед собой, в далекую черноту, недвижимый, с озябшими мелкоперыми крыльями. Маска его сморщилась от боли, хмурилась от гнева, но только Кир мог видеть это и, прочитав в этом выражении ультиматум, в ужасе отшатнулся от окна.
Только теперь он понял, что выстрел так и не прозвучал. Тогда разум его, который больше не мог беречь Кира от осознания их катастрофы, позволил ему услышать эфир. Уже некоторое время здесь металась Райла, рыча и выкрикивая проклятья. Где-то на фоне можно было различить, как она стучит по пушке и бесплодно щелкает рычаг выстрела.