Шайкаци
Шрифт:
– Смысл которых – ничего? – слетело у Кира.
– Всё. Все события, усредненные в одном безграничном ничего.
Кир почувствовал себя погружающимся в трясину и поспешил отступить из нее:
– Надеюсь, того, о ком мы говорим, пока не усреднило. Где его найти? И как его зовут?
– Его имя Адане, и он все еще здесь, – с неохотой рассказал Владлен. – Но сейчас ты все равно не сможешь с ним увидеться – у него собрание. Поверь мне, это заседание легко продлится до следующего утра! Можно долго подсчитывать, сколько раз коридоры Зейко повернут направо, а сколько налево.
Но Кир не верил ему и собирался дождаться Адане. Обсуждать данное решение за этим столом смысла не имело
– Так что же, Зейко за все предыдущие годы была практически не изучена? На ее географической карте есть что-то, кроме этого лифта?
– На ее географической карте… – пробормотал Владлен, устремляя куда-то мечтательный взгляд. – Скажем так, география Зейко не была магистральным направлением исследований. Ученых куда больше интересовала хронография станции.
– Хронография?
Владлен с некоторым разочарованием посмотрел на него.
– Ты вообще, много знаешь о Зейко?
– Ну, древняя станция неизвестной цивилизации, обнаруженная в этой системе, – пробормотал Кир. – Видел картинки.
– Когда ее только обнаружили, то назвали одной из величайших находок – творение древней космической цивилизации, какие тайны оно хранит? Вскоре после начала исследований энтузиазм научного сообщества резко поутих. Зейко не давала ответов. Она не рассказывала о себе в книгах – на нем не нашлось ни одного штриха древней письменности. Не раскрывала лица своих создателей – отсутствовали какие-либо рисунки. Она делала для ученых загадкой даже свое назначение, оставаясь лабиринтом пустых коридоров. Было обнаружено считанное количество занятных мест, но они никак не проясняли общую картину. Человечество до последнего лелеяло надежды, что Зейко окажется ступенью невиданного научного прорыва, но им не суждено было оправдаться. Если же и находилось что-то уникальное, то у нас либо не хватало знаний для воссоздания производственной цепочки, либо затраты на нее при нашем уровне развития были слишком велики.
– Может, нас ждет прорыв в будущем?
– Может, – сказал Владлен с тем же выражением, с каким бы сказал и обратное. – Вдобавок выяснилось, что «усы» – это стало официальным термином – при помощи некоего поля захватывают глыбы из планетарного кольца и измельчают их, сгружая куда-то внутрь станции. Зейко, как все были уверены, оказалась космическим экскаватором, на котором, по всей видимости, в прежние времена трудились одни лишь роботы.
– К слову о картинках, – кое-что вспомнил Кир. – Но при этом люди вроде изображаются без скафандров.
– Да, атмосфера, гравитация, температурный режим – все сходно с земными. То ли удивительное совпадение, то ли Зейко сама регулирует эти параметры, подстраиваясь под нынешних обитателей. Но то, что было еще одним поводом для восхищения в начале, теперь уже никого не интересовало. Финансирование исследований, тем не менее, долгое время оставалось щедрым, благодаря корпорациям, желающим узнать, куда это так ловко девает Зейко расколотые глыбы. Однако вскоре выяснилось, что далеко вглубь станции разведывательные модули пройти не могут – массово глохнут и пропадают, а ученые, работавшие на краю изученных отсеков, стали жаловаться на головные боли, головокружения, странные видения… Несколько исследователей исчезли без следа.
– Проект вроде бы не закрывали?
– Нет, но сильно ограничили, практически запретив людям копаться в недрах станции. Однако кое-кто сохранил интерес к Зейко. И причиной тому было самое скучное его определение – станция-экскаватор. Стабилизированная в планетарном кольце конструкция все еще интересовала корпорации. Право на разработку кольца получила Арктекс. Из-за выявившихся внутри Зейко аномалий решено было отказаться от использования ее пространства и пристроить свою станцию – Шайкаци. Когда работа была завершена, научное сообщество нашло в многочисленных обитателях новой станции способ пополнить бюджет и согласовало туристические маршруты по хорошо изученным коридорам.
– Большие деньги?
– Насколько я знаю, не очень. Но, став туристическим объектом, Зейко вернула себя часть былой славы. Правительство вспомнило о ней, и бюджет исследовательской миссии был расширен. Свою копейку бросил и Арктекс, на волне общего энтузиазма возобновивший интерес к добывающим технологиям, секрет которых хранился где-то на станции.
– Запрет на глубинные исследования сняли?
– Нет. Ситуация обернулась иначе. Исследования на Зейко к тому моменту хоть и не велись так же интенсивно, как в первые годы, но полностью не затихали никогда. За десятилетия был скоплен богатый научный материал и родился ряд перспективных теорий. Оставаясь на внешних уровнях станции, с бюджетом, которого едва хватало, чтобы закупить для команды достаточно зубной пасты и туалетной бумаги, многие из них проверить было нельзя. Но теперь перед учеными открылись куда более широкие возможности. Энтузиасты, вооруженные приборами нового поколения, на свой страх и риск направились в отдаленные коридоры, ища подтверждение самым безумным предположениям. То, что они нашли, стало поворотной точкой в истории исследования Зейко. Положив перед нужными людьми громкие отчеты, ученые собирались добиться возобновления дальних экспедиций. Запрет все же сохранили, но на смену старой миссии пришел проект «Имир».
– Не слышал о нем, – напряг память Кир.
– К тому моменту Арктекс добился частичного контроля над проводимой там работой. С правительством был заключен договор о совместном изучении происходящих с Зейко технологий, применимых в гражданской сфере и не имеющих двойного назначения. И руководство корпорации опасалось, что, если Зейко в глазах сведущих людей превратится из экскаватора обратно в нечто уникальное, быть может, все же скрывающее невиданные доселе чудеса, то их конкуренты, задействовав свои связи, могут навлечь сложности с исполнением этих обязательств.
– В чем же состояла эта открывшаяся ученым уникальность Зейко?
– Уже давно замечали, что на станции со временем творится какая-то чертовщина. Часы приходилось подводить после возвращения из ее глубин. Людям вдруг начинало казаться, что они прожили долгую жизнь, и некоторые даже вспоминали подробности, в дальнейшем, что самое поразительное, подтверждавшиеся. Или наоборот, человек вдруг начинал паниковать, ощущая, как теряет память, а некоторые говорили, что провалились в какую-то бездну, лишившись всех чувств и воспоминаний; при этом они походили на живых кукол. Никак не удавалось определить возраст станции: взяв десять экземпляров в разных ее частях, можно было получить десять разных результатов. Все эти странности изучали тщательно, но дальше подтверждения наличия самих фактов продвинуться не удалось. А потом все их засунули в пыльную коробку «Диковинки Зейко» и убрали в шкаф на десятилетия, чтобы распечатать вновь несколько лет назад.
– И что же тогда выяснили? В центре Зейко притаилась маленькая черная дыра?
– Что там притаилось в центре, тебе не скажет никто, если только ты не исповедник Ивко. Что касается известных аномалий, то некоторые из них объяснялись относительно просто. Например, различия в датировках могут быть вызваны автоматическим обновлением структур станции при помощи материалов планетарного кольца. Это, правда, экспериментально не подтверждалось, но зачем-то же Зейко съедает эти глыбы?
– Но, полагаю, запивает он их не секундами? Как объяснилось это?