Шайкаци
Шрифт:
Кир прислушался к себе и уловил лишь любопытство.
– Просто верчу в руках два обстоятельства: чертовщина на Зейко, чертовщина на Шайкаци. И вот думаю, нет ли тут связи?
Владален расплылся в улыбке, готовый объяснить, но Кир замахал руками:
– Я знаю-знаю, вам тут все очевидно. Потом, когда ваша мифология устоится, расскажешь в деталях. А вот в меня пару часов назад обезьяны на Долгой горе дерьмом кидались и я совсем не соображу, как это может быть связано с мистической секундой Зейко. И, судя по тому, что ты рассказал, истина от нас надежно скрыта вместе с лабораториями
– Друг мой, Кир, – сердечно обратился к нему Владлен, – достижение истины – не то, о чем тебе стоит беспокоиться. Истина неизменной будет ждать тебя всегда, когда бы ты ни пришел. Главный вопрос не в том, как дойти до нее, а как ее распознать. Для этого тебе нужно уметь слушать, чувствовать, видеть скрытое от суеты разума. Способен ли ты? Иначе ты продолжишь задавать вопросы, которые бьют все ближе к сути, но каждый раз все-таки проходят мимо. Потому что как только ты облекаешь смысл вещей в слово, ты ограждаешь его от себя этой искусственной скорлупой. Ты ведь и сам уже понимаешь, сколь сложно бывает избавиться от самой тонкой оболочки? Лишь несколько метров металла отделяют тебя от ответов, спрятанных под бренным внешним слоем станции Зейко, но сегодня он непреодолим для тебя.
Что-то близкое его собственным ощущениям и сомнениям все-таки содержалось в словах Владлена, а последняя фраза и вовсе была констатацией его бессилия. Кир размышлял об остающихся у него опциях.
– И все же в одном месте его оболочка проколота, – указал он на лифт. – И по крайней мере два человека забрались под нее очень глубоко. Я собираюсь дождаться Адане.
Проповедник, радостно подаривший ему свет своей речи, дернулся и отвернул поблекший взор.
– Твое ожидание окончилось, – уныло кивнул он куда-то в сторону. – Я вижу несколько человек, которые уходили на его собрание. Надеюсь, его речи тебя слишком не задержат, – через силу улыбнулся он.
Кир не стал подкреплять его надежду, но был благодарен за сведения и два с половиной стакана сока, так что прощался, оставляя о Владлене теплые чувства.
Было опасение, что Адане уже покинул театр, но оттуда как раз выходили последние слушатели. Войдя внутрь, Кир обнаружил помещение, очертания которого терялись в тенях. В середине зала, окруженная рядами простых стульев, располагалась сцена, над которой горела лампа. Ее свет широким металлическим абажуром был обрезан по краям центрального возвышения, на которое вытащили стол и взятый из зрительских рядов стул. Адане еще не покинул место оратора, и стоял, ссутулившись над какой-то схемой. Он коротко глянул на вошедшего, но ничего не сказал, вероятно, в темноте предположив зрителя, забывшего что-то.
Адане, человек лет шестидесяти, выглядел утомленным завершившимся мероприятием. На лице его задержалось какое-то напряженное выражение, которому не соответствовали задумчивые глаза; как будто мышцы лица его сохраняли форму некоей затихшей сейчас внутренней борьбы. Он вообще выглядел измученным каким-то противостоянием и едва ли в этом стоило винить одно это собрание: он тяжело опирался на стол, кожа, несмотря на то, что ее темно-коричневый цвет скрывал детали, казалась вялой, непрочной и грубая черная щетина словно прорывала ее. Одежда была выцветшей, мятой и такой же взгляд, выцветший, с мятыми эмоциями, Адане раздраженно бросил на посетителя, приблизившегося к сцене.
– Что-то нужно? – спросил он недружелюбно.
– Если вы Адане, то поговорить.
– Неужели у меня все-таки появится ассистент? – без особой надежды обратился тот к нему.
– А что, никто нынче не горит желанием разгадывать тайны Зейко?
Адане с поблекшим выражением вернулся к схеме:
– Я не узнаю ваш голос, а после этого вопроса уверен, что вы не местный. – Кир выступил на свет, и Адане, взглянув на него, поразился: – Охотник?
– Я от них. Но и там был гостем. Я прилетел недавно из соседней системы с гуманитарным грузом.
Адане выпрямился и взглянул на него с недоверием. Кир в очередной раз начал свою историю. В новом слушателе он впервые обнаружил человека, потрясенного провалом спасательной миссии и дальнейшими перспективами обитателей Шайкаци. Унимая волнение, он сел. Лицо его выражало то изумление, то горечь. Однако в конце рассказа он обрел прежний вид и сердито воскликнул:
– Да я уж и забыл, что кто-то должен нас спасать!
Эмоции его выдавали ложь. Он вновь включил схему и слепыми глазами, блестевшими на окаменевшем лице, уставился на нее.
– Надежда все-таки есть, – неубедительно проговорил Кир.
Адане зло вперился в него, но сдержался. Потушив взор о схему, тоном занятого человека он сказал:
– Ты искал, с кем поделиться своим провалом? Или по делу?
– Это карта Зейко? – полюбопытствовал Кир, строя мост к делу.
– Это карта Зейко, – глухим эхо отозвался Адане. – Желаешь экскурсию? – саркастически спросил он.
– Желаю кое-что узнать о той большой экскурсии, что ты провел когда-то. Экскурсия к центру древней станции.
Адане отнял взгляд от схемы и, поразмыслив, вновь свернул ее. Откинувшись на стуле, он внимательнее посмотрел на гостя.
– Какие любопытные вещи ты уже успел узнать. Откуда интерес?
– Как, по всей видимости, единственный человек на Шайкаци, которого волнует, что с ней случилось, я предпринимаю некоторые усилия в этом направлении.
– Кто же направил тебя в мою сторону?
– Владлен.
По телу сегодняшнего хозяина театра прошла мелкая дрожь. Кир почти услышал, как скрипнули его зубы.
– Что же он рассказал обо мне? – процедил Адане.
– Что ты отличный парень. И что ты был гидом Ивко.
– Знаешь Ивко? – Вновь Кир удивил собеседника своей осведомленностью.
– Имею такое счастье.
– Почему не спросишь его? Ты должен знать, что он прошел дальше.
– Боюсь, если я самостоятельно попытаюсь отыскать обратный путь к охотникам, то разделю судьбу Сайкевы, – признался Кир, слабо запомнивший маршрут.
– Кого?
– Мифы и легенды Шайкаци, том первый. Забудь. Суть в том, что Ивко далеко, а его провожатый передо мной. К тому же, немного узнав Ивко, не уверен, что он в принципе собирается рассказывать что-либо. Я боюсь, его ответ будет: «Ищи свой путь» или вроде того.