Шайкаци
Шрифт:
– А ведь кое о чем мы забыли! Началось все это на Зейко или нет, но закончилось оно, похоже, здесь, на Шайкаци. Калам долго бил по этой несчастной станции. Если верить пересудам из Порта, чем бы ни наносились удары, это, вероятно, затихло где-то в ее глубинах.
– Да? И где же?
Издалека раздался смешок.
– Если бы я мог это сказать! Разведчики Порта ходят дальше всех. Если у кого и спрашивать, то у них. Кто знает, может, они что-то выяснили с тех пор, как я последний раз болтал с ними?
– Спасибо. Воспользуюсь советом.
Сказанное обнадежило его.
– И Кир, – с неожиданной приязнью обратился к нему из теней Адане, – будь осторожнее в своих поисках. Ответы могут оставить тебя с лишившимися смысла вопросами. После крушения всего, что ты считал истинным, не каждый способен начать поиск заново.
Кир сбился, не сумев отреагировать легкомысленной фразой. Он топтался у порога с гулкой, как затухающий колокол, головой, пока не понял, что старик покинул его.
Он вышел на проспект и на широкой улице, где в обе стороны виднелись люди, ощутил себя так, будто выбрался из пещеры. Он было вздохнул свободнее, но, столкнувшись взглядом со стеной перед собой, лишился этого порыва.
Проходя мимо площади, он вновь увидел Владлена, который со своими товарищами собирался на Зейко. «А-а, закончил блуждать в потемках?» – улыбнулся он. Кир отклонил его предложение съездить наверх; конечно, ему было любопытно, но с этой компанией он мог пропасть там надолго. К Зейко можно вернуться в любой момент, когда он устроится Шайкаци и сможет смотреть дальше следующих пары шагов.
Прежде чем расстаться, Кир спросил Владлена о «Вельве». Тот смутился, стал отшучиваться, кося глазами на сопровождающих; стало понятно, что он ничего не знает, и Кир оставил их.
По дороге его отвлекла от раздумий толпа крыс, атаковавшая в одной забегаловке место недавней трапезы. Их было столь много, что Кир остановился, не рискуя пересекать путь прожорливой массе. Выстроив живую башню, зверьки сбросили тарелки на пол, в момент поглотили еду и стремительно разбежались по закоулкам. Может, и ему вселенная подает знак? Оставшись посереди пустой улицы, Кир не захотел его разгадывать.
Проспект оканчивался чередой стендов, рассказывающих об истории освоения системы и строительстве Шайкаци. Последний был посвящен этой магистрали, которая, видимо, в глазах создателей музея была символом станции и поэтому текст о ней завершался рефреном: «Шайкаци – место, где сходится прошлое и будущее».
За стендами во всю ширину улицы поднимались просторные ступени. Высокая лестница упиралась в коридор, где не было света. Когда Кир начал подъем, вверху появились люди. Трое; крепкие мышцы, угрюмые лица. Неторопливо спускаясь, они зыркали на Кира. На них была простая одежда вроде рабочей, у каждого за спиной виднелся плотно набитый рюкзак и копья, на поясах висели ножи. У одного на бедре имелась кобура, и, судя по размерам, в ней хранилось что-то покрепче шокера. Откуда, интересно, здесь такое оружие? Для нелетального оно слишком велико, а иного на станции быть не должно. Видимо, это и есть разведчики.
Кир ответил, что от охотников, удовлетворив их любопытство, и спросил, далеко ли до Порта. Неожиданно приветливо они объяснили ему, как идти. Осталось не более сотни-другой метров.
Он поднялся по лестнице. Как оказалось, свет на этой улице все-таки был, но гораздо более скудный, чем на проспекте: справа и слева горели лампы аварийных дорожек, которые вели ко входу в «восточную» гавань Шайкаци. Волны разнообразных цветов на стене встречали путника, как какое-нибудь оптимистичное обещание.
Со стороны Порта в лицо Киру светил прожектор. Приблизившись, он понял, что это блокпост. Строение, грубо сваренное из стальных пластин, возвели посереди коридора. Рядом с прожектором была установлена странная конструкция – некая состоящая из множества сочленений щупальца с тонким наконечником, чей острый угрожающий взгляд таращился на приближавшихся к Порту. Киру эта вещь напомнила промышленный лазерный резак, и, вероятно, им она и была. Припаянный к подвижному основанию на треноге, с выкрученной мощностью и кустарно подключенный к неродным аккумуляторам, он стал оружием.
Один из охранников опирался на него, лениво глянув на пришельца, а второй сидел за столиком, на котором были развернуты какие-то документы. Кир с тоской подумал, что бюрократия понесла от конца света наименьшие потери. Однако его шкура служила ему лучшим паспортом. Обозначившись охотником, Кир беспрепятственно прошел дальше.
Широкая улица, проходившая вдоль гавани, предлагала гостям станции апартаменты любого уровня, а также множество уютных альковов для усталых путников, только сошедших с транспорта. Кир был первым гостем, шедшим этим путем, за долгое время, и со дня прибытия его последнего предшественника эта улица стала главной для жителей Порта: куда бы они ни собирались идти, им чаще всего приходилось выбирать эту дорогу.
Здесь царил вечный вечер, созданный свечением аварийных дорожек. Идя вдоль них, Кир встретил нескольких местных жителей, которые нашли в местных закутках уютное место для отдыха; одним в этом помогали напитки, другие удовлетворились тишиной и уединенностью. Похоже, эта улица многим позволяла расслабиться от городской суеты Порта.
Впереди полутьма улицы рассыпалась под ярким сиянием из входа в терминал. Невольно Кир ускорил шаг. Ему казалось, что все возможные пути расходятся для него из этого яркого проема: здесь он найдет союзников; узнает, что послужило причиной Калама; даже отыщет новую информацию о Зейко. Все было близко. И потому все было исполнимо и все было просто.
«Охотник», – сказал Кир стражникам на входе и, получив дозволение, переступил порог крупнейшего поселения Шайкаци.
Порт
Кир не мог бы сказать, что увиденное не соответствует его ожиданиям, так как ничего конкретного не воображал. Тем не менее, он ощущал себя слегка разочарованным – или, скорее, не столь удовлетворенным, как предвкушал. Но одновременно он испытывал и нечто иное, словно возвращение чувства, утрату которого не замечал: понимания происходящего, устойчивости, как будто долгие часы простоял на качающейся доске.