Широкое течение
Шрифт:
щик!
Самылкин встревоженно спросил:
— Что случилось, Камиль? ,
— Давай другой молот,— упрямо повторил Камиль.—
Мой опыт больше, мой стаж больше, а Карннлин меня
бьет, на оба лопатки валит! Я много старше его, мне
лет много больше, мне это стыдно!
Старший мастер оглянулся:
;— Эко, что вздумал! Коли тебе стыдно, что тебя ком¬
сомольцы бьют, так ты тянись за ними.
— Не могу я тянись! — воскликнул Саляхитдинов.
Шея
ей, мой бригада хуже. Его нагревальщик сильнее. Сара¬
фанов — мой нагревальщик. Зачем забрал? — крикнул он
Антону.
— Ты сам отдал, — сказал Антон. — Он же тебе не
нравился.
— Тогда не нравился, а теперь нравится. Давай назад
Сарафанова.
Гришоня весело взвизгнул:
— Накося тебе Сарафанова, держи карман шире!
Саляхитдинов свирепо топнул на него; тот юркнул за
спину Антона; а Илья, задумчиво потрогав нос грязной
рукавицей, сказал, переступая с ноги на ногу:
— Не пойду я к тебе, Камиль. Чего это я к тебе
пойду?
Антон взял со столика рукавицы, сунул их подмыш¬
ку и подмигнул Саляхитдинову:
— Погоди, Камиль, не то еще будет...
Василий Тимофеевич поддержал его:
— Они тебе, комссмольцы-то, покажут, где раки зи¬
муют...
— Покажут? — неистово крикнул Саляхитдинов.
Нет, не покажут! — Взял Антона за отвороты спецов¬
ки:— Вперед уйдешь? Не уйдешь! Знаешь Камиля? От
Камиля не уйдешь! Умру у молота, а не давай тебе
уйдешь!..
Он легонько оттолкнул Антона и зашагал прочь, по¬
водя могучими плечами борца, точно пробивался сквозь
плотную людскую толпу.
— Умирать подался!—потешался Гришоня; Василий
Тимофеевич сокрушенно покачал головой:
— Ишь, как забрало!..
Вторая смена приступила к работе, цех все гуще пол¬
нился гулом агрегатов.
Люсе было обидно, что Антон совсем не обращал на
нее внимания, как будто она не стояла рядом и не радо¬
валась его победе. Люся все ждала, что вот он повер¬
нется, посмотрит ей в глаза и скажет... «А что он мне
может сказать, — с горечью подумала Люся, — если ему
приятнее шутить с Настей Дарьиной, чем со мной?»
Но когда Антон направился к выходу, она все же
остановила его; он устало и приветливо улыбнулся ей.
Люся растерялась, не зная, о чем его спросить.
— Вы во Дворце культуры будете? — нашлась она,
хотя ей было известно, что они там будут. — Володя Без-
водов велел прийти вам всей бригадой.
За Антона ответил Гришоня, — всюду суется, везде
успевает этот Гришоня!
— Явимся. Во
Они долго плескались в душе, смывая с себя тягост¬
ную дневную усталость, затем распаренные, освеженные,
не спеша одевались, толпились у зеркала, причесываясь
и завязывая галстуки, потом ждали Настю Дарьину:
она вышла к ним прозрачно-розовая, как заря.
Во дворец кузнецы немного опоздали. Они бесшумно
прошмыгнули в зал, сели в задних рядах и притихли.
Перед ними сидели и о чем-то перешептывались Анти¬
пов и Люся. Девушка повернулась к Антону и сооб¬
щила:
— Вас в президиум избрали.
— Иди, — сказал Антипов, и улыбка тронула его
губы.
— Я посижу тут, — ответил Антон и, чуть вытянув
шею, оглядел зал: он искал Таню Оленину. Она сидела
впереди, у самой стены. Он сразу узнал ее по высокой
прическе, по голубой пушистой кофточке. Неподалеку от
нее Антон заметил Олега Дарьина с Мариной Барохтой,
в первом ряду — Женю Космачева и Сидора Лозу,
бригадиров молодежных бригад других цехов; за длин¬
ным столом президиума, рядом с секретарем комитета
комсомола Давыдовым, сидел директор завода.
Было очень тихо. Эту атмосферу тишины и торжест¬
венности, когда порыв молодости, затаенный в душе
каждого человека, ждет случая вылиться наружу и за¬
гулять по залу, необычайно любил Антон.
Над дубовой кафедрой возвышался Володя Безводов
и, отчеканивая слова, докладывал собранию о работе
комсомольцев кузницы с несоюзной молодежью.
— ...Я не верю, что есть такие «экземпляры», как вы¬
разился предыдущий оратор, которые не поддаются воз
действию коллектива. Чепуха! Нет таких людей! Я вам
расскажу об одной девушке, имя котерой не назову. Это
была девушка-мотылек., Кроме танцев и вечеринок, ее
ничто не волновало. О комсомоле она и слышать не хо¬
тела... А сейчас она лучший работник цеха, хотя и самый
молодой, но, пожалуй, самый активный и исполнитель¬
ный член нашей организации. И о своем, недавнем прош¬
лом она вспоминает если не со стыдом, то, во всяком
случае, с горькой усмешкой.
Люся наклонила голову. Антон увидел, как заалели
ее щеки и даже шея, и он удивился, что эта вот худень¬
кая смущенная девушка доставила ему в свое время
столько терзаний.
Он осторожно погладил ее по рукаву, дружески и
ободряюще.
В конце собрания секретарь горкома комсомола вру¬
чал лучшим комсомольцам-производственникам награ¬