Шизофрения
Шрифт:
— У статуи мое лицо… — взволнованно сказала она. Про тело говорить постеснялась. — Что все это означает? — спросила, оторвав взгляд от работы.
Николя будто не услышал вопрос. Улыбка сползла с его лица, взгляд стал серьезным и, даже показалось, немного растерянным от мыслей, которые он хочет, но не решается высказать вслух.
— Мадам, — он замялся, — могу я к вам обратиться с несколько необычной просьбой?
— Хотите, чтобы я разделась? — опередила она, чуть насмешливо глядя ему прямо в глаза, потому что поняла, именно об этом он хотел попросить.
Николя кивнул и посмотрел на нее как на желанный плод, насладиться сочной мякотью которого мешает ненужная кожура.
Хотя выглядеть целомудренной девственницей Александре не хотелось, но и раздеваться перед мужчиной только потому, что он по странному стечению обстоятельств или случайному совпадению сделал статую, как две капли воды похожую на нее саму, было тоже неловко. Парижской куртизанкой она себя не чувствовала. К тому же ей больше нравилось название «гейша», а лучше даже — «гетера», по прихоти которой сжигаются захваченные царские дворцы. Но у Николя дом собственный. Не Персеполис. Поэтому жечь — не резон.
«А в общем, — снисходительно подумала она, — действительно талантливые люди — всегда шизофреники, всегда на грани, всегда непредсказуемы, но другими и быть не могут».
— Давайте поступим так, мой дорогой Николя, — начала она вкрадчиво, чтобы смягчить отказ. — Я готова подтвердить вам в устной, а если нужно и в письменной форме, можно даже у нотариуса, что прекрасное мраморное тело, — эти слова она выделила, чтобы сделать автору приятное, — созданной вами скульптуры, полностью идентично моему, — чуть не сказала «прекрасному телу», — и подпишушь: владелица оригинала, — посмотрела с ласковой улыбкой и… плотнее запахнула халат.
— Ни за что? — разочарованно сказал он.
— Ни за что, — помотала она головой, но все же решила пояснить, потому что врач тогда хорош, когда способен успокоить:
— Во-первых, потому, что я раздеваюсь только тогда, когда сама хочу, — непреклонным тоном заявила она, почему-то вспомнив несгибаемую маман, — во-вторых, — улыбнулась, — я не привыкла раздеваться в одиночку…
— Я готов! — Николя потянулся к вороту рубашки.
— В-третьих, — торопливо продолжила Александра, — мы не муж и жена и не любовники, что давало бы повод раздеться вдвоем. Это достаточно веские причины? — глянула ласково.
— Я и в мэрию тоже готов, — решительно заявил Николя. — Хоть сейчас!
— Готовы? — Александра сделала вид, что поражена его легкомыслием. — Но вы ведь даже не знакомы с моей мамой! — перешла она к скрытым угрозам.
— Не знаком, — подтвердил наивный Николя, — но уже ее обожаю, — принялся расстегивать вторую пуговицу на рубашке.
— Нет-нет, Николя, — Александра начала беспокоиться, заметив как потемнели его глаза и участилось дыхание, и даже отступила на полшага, — раздеваться вместе будем, — решила все-таки дать ему шанс, — когда задумаете создать скульптурную группу.
— Какую группу? — изумленно спросил он и даже перестал расстегивать очередную пуговицу.
— Как какую? — глянула простодушно. — «Скульптор-маньяк насилует свой будущий шедевр», — улыбнулась она.
— Я предпочел бы обладать музой, — серьезно сказал он и опустил руку от пуговиц. — Простите, мадам, я вовсе не хотел вас обидеть, — вдруг смутился и сцепил пальцы.
— Так что же все это означает? — быстро спросила она, указывая на работу, чтобы уйти подальше от неудобной темы.
— Вы имеете в виду сходство с вами или смысл скульптуры? — Николя потер лоб ладонью.
— И то и другое, но вначале — второе, — скромно сказала она.
— Это долгий рассказ, — уже привычно интригующим тоном проговорил он. — Хотите воды? Или может быть вина?
— Уже идем наверх? — поинтересовалась она.
— Нет, — улыбнулся Николя. У меня здесь все есть, — подошел к стене и снова, на это раз рукой, поиграл в «классики», после чего часть стены отползла вовнутрь. Он исчез в проеме и уже через минуту вернулся с бутылкой вина и бокалами.
Они устроились в креслах у мраморного столика.
— Когда, вы говорили, у вас самолет? — спросил он, наливая гостье немного вина на пробу.
— Не беспокойтесь, Николя. У меня уйма свободного времени, — обнадежила его Александра. — И раз уж пригласили меня в гости, так развлекайте! — попыталась вернуть отношения в привычное русло, где мужчина всегда что-то должен женщине, особенно если та ему небезразлична настолько, что даже не пугает знакомство с мамой и брачные узы.
— Вы, кажется, хотели поспать? — спросил он так, что и не понятно, то ли заботится, то ли все же заманивает в постель.
— Вам показалось, — бодро ответила она и попробовала вино. — Бесподобно! — воскликнула, восхищаясь мягким, насыщенным вкусом напитка.
— Спасибо! — Николя наполнил оба бокала. — Ваше здоровье, — приподнял свой и отпил глоток.
— Я, между прочим, — Александра поставила бокал на столик, — даже ни разу не зевнула, — закинула ногу на ногу и… поспешно прикрыв полой халата обнажившееся колено, выжидательно уставилась на Николя.
— Вы, конечно, знаете историю про статую Свободы? — спросил он.
— Смотря что вы имеете в виду, — решила она поосторожничать. — Знаю, к примеру, что это самый знаменитый памятник Северной Америки, знаю, что установлен к столетию принятия Декларации независимости Соединенных Штатов, а от одного доброго знакомого, работающего в архиве нашего Министерства иностранных дел, даже знаю, что в финансировании строительства участвовал, в том числе, и российский император Александр III. Знаю также, что статуя числилась в списке памятников, претендовавших на почетное звание новых семи чудес света… — глянула на Николя, продолжать ли?