Шизофрения
Шрифт:
— Сейчас, наконец, пришло время, — продолжил Николя, — когда все больше людей, которые наелись досыта, получили крышу над головой и избавились от опасности быть сожженными на костре или сгнить в тюрьме за свободомыслие, ищут себя в этом мире.
— Естественно, чем больше сытых, тем больше исканий и размышлений, — согласилась она. — Надо же себя чем-то занять, если не увлекаешься футболом под пиво и тошнит от телевизионной «развлекухи», — последнее слово она сказала по-русски, для большей экспрессии. — Современные же технологии позволяют за минуты получать информацию, на сбор которой всего пятнадцать-двадцать лет назад понадобились бы годы работы в библиотеках, и дают бога-атую пищу для размышлений и выводов. Впрочем, как и свободу слова придуркам, которые без ошибок двух слов ни сказать ни написать не могут, но с кайфом брызжут ядовитой слюной на весь мир.
— Вот именно, Александра, вот именно! На весь мир! В этом достижение, за которое Билу Гейтсу надо памятник поставить.
Александра собралась было проехаться по поводу богатого заказчика — мечте каждого скульптора, но удержалась, вспомнив собственные недавние извинения.
— В любом случае, — продолжил Николя, — при свободном обмене информацией все больше людей приходит к пониманию того, что человечество — единый организм, в котором все взаимосвязано, где каждый отвечает за каждого, и который, естественно, стремится к гармонии между своими отдельными частями. К единству многообразия, а не многообразию разобщенности и вражды. Люди устали от ненависти, кроме тех, конечно, кто на ней делает деньги. Человечество же на новом витке развития подсознательно ищет общепланетарную объединительную идею и цель, выражением которой должен стать символ, всем понятный и всеми принимаемый.
— Символизм — составная часть мистических доктрин, — заметила Александра скептически.
— И что? Разве это означает, что мистицизм как иррациональный способ восприятия мира должен противопоставляться восприятию логическому? Ведь большинство величайших научных открытий делаются людьми, обладающими иррациональным мышлением, которые зачастую выглядят в глазах окружающих шизофрениками.
— Разве только выглядят? — насмешливо спросила Александра. — Греческий термин «шизофрения» состоит из двух частей — «шиз», что означает «расщеплять» и «френ», что означает «мозг». Таким образом, шизофрения буквально означает «расщепление мозгов» и является поводом для пребывания в лечебнице.
— Не буду спорить, потому что врачом не являюсь, — с улыбкой сказал Николя, — замечу только — в контексте гениальности некоторых шизофреников, что первая часть термина по-арабски звучит как «ша:зз» и означает «аномальный, исключительный, не такой как все». И такой смысл слова мне нравится больше.
— По-вашему получается, что если ученый не шизофреник, ему гениальные открытия не светят? — язвительно спросила она.
— Ученые, обладающие так называемым рациональным мышлением, — сказал Николя, — обычно систематизаторы и чаще всего — догматики, готовые с пеной у рта защищать каноны своей «научной церкви». Кстати, они же — естественные союзники церкви религиозной, у которой собственные интересы, но с которой они с удовольствием объединяются в борьбе со всем экстраординарным в человеке, если это экстраординарное не фиксируется полиграфом или выходит за рамки общепринятых церковных мистических доктрин…
Александра наслаждалась. Она получала от разговора с Николя ни с чем не сравнимое удовольствие. Этот разговор был для нее… интеллектуальным сексом, гораздо более значимым, чем просто секс. Ведь умный и тонкий собеседник — это целый мир! Пространство же сексуального партнера ограничено размерами кровати. В лучшем случае. А то и вовсе душевой кабинки…
— Алексей Викторович! Не отвечает телефон в номере, и мобильный тоже, — секретарь смотрела виновато. — А на ресепшн говорят, что информацию о клиентах не дают.
— Ну, я не знаю, Инга Валерьевна, — Кузнецов недовольно сдвинул брови. — В посольство что ли позвонили бы, чтобы они послали кого-нибудь в гостиницу.
— Позвонила я, Алексей Викторович. Обещали направить, — пролепетала секретарь.
— А почему это вы без согласования со мной в посольство звонили? А? Я вам это разве поручал? — раздраженно пробасил он.
— Ну, Алексей Викторович… — секретарша растерянно заморгала.
— Ладно, — он поморщился и махнул рукой. — Идите уже! Как только будет информация — сразу ко мне!
— Может, помедитируем вместе после обеда? — вдруг сказал Николя, хитро прищурившись.
— А сколько сейчас времени? — поинтересовалась Александра, соображая, как уклониться от заманчивого предложения. — В вашем подземелье и не поймешь, когда день, а когда ночь.
— Сейчас, — Николя глянул на наручные часы, — все еще первая половина дня. — Так что насчет совместной медитации? — не унимался он.
— Вы ж сами предлагали после обеда, а сейчас еще двенадцати нет, — решила не лишать его надежды. — И между прочим, медитируют — на голодный желудок, чтобы легче было войти в измененное состояние сознания, — со знанием дела заметила она.
— С вами, Александра, я готов медитировать в любое время дня и ночи! — весело сообщил он. — До еды, во время еды или после. Только дайте знать.
— Мы вообще то о герметизме говорили и статуе Свободы, — напомнила она.
— Да-да, вы правы, — он улыбнулся. — И еще о совместной медитации, — последние слова прозвучали как намек.
Заметив ее неодобрительный взгляд, Николя скромно потупил взгляд, хотя губы его подрагивали, с трудом сдерживая улыбку.
— Так вот, я думаю, — он, наконец, поднял глаза и продолжил, как ни в чем не бывало, — что потомки назовут наше время — началом эпохи Прозрения! — заявив это, он снова посмотрел на часы и почему-то нахмурился.
— Красивое название! — заметила она. — Ко многому обязывает наших с вами современников.
— И нас с вами, — добавил Николя. — Каждый отвечает за каждого. — Он помолчал. — Теперь о главных векторах движения, — закинул ногу на ногу и обхватил ладонями колено. — Эра Рыб в странах средиземноморской цивилизации, исповедующих иудаизм, христианство и ислам, прошла под знаками освобождения, равенства и братства, собранными вместе в революционном учении Иисуса Христа и повторенными многократно в различных интерпретациях.
— Французскими коммунарами, — уточнила Александра, — и масонами.
— И большевиками тоже, — добавил Николя и повернул голову к входу, где на пульте заморгала красная, а потом зеленая лампочка. — Прислуга пришла, — пояснил он. — Сейчас займется вашей одеждой.
— Спасибо, — наклонила голову Александра.
— Но во все времена объединение людей, признающих общечеловеческую ценность идей свободы, равенства и братства, — продолжил он, — происходило через разъединение по неким признакам, будь то отношение к собственности, вероисповедание, расовая, национальная, этническая или классовая принадлежность. И почти всегда через насилие по отношению к иноверцам, чужакам…