Шизофрения
Шрифт:
— А православные в моей стране — тремя, правда, старообрядцы — двумя. Впрочем, скажу вам по секрету одну вероятно крамольную вещь, — Александра даже понизила голос. — Мне все эти межконфессиональные канонические и обрядовые разногласия между христианами представляются не слишком существенными. Ведь для мусульман все мы — христиане — одинаковы, просто «неверные», не так ли?
Собеседник снял очки и принялся тщательно протирать стекла бумажной салфеткой.
— У нас коптские храмы зачастую соседствуют с мусульманскими мечетями, — наконец сказал он.
— И у нас в России православные храмы тоже – и с мечетями, и с синагогами. Но мне нравится, что все-таки русская православная церковь в последнее время проявляет интерес к сближению
Ее собеседник надел очки.
«Чтобы скрыть выражение ужаса в глазах», — решила она, ожидая, продолжит ли хозяин кабинета беседу. Тот предпочел вернуться к основной теме встречи.
— Я знаю о последнем групповом самоубийстве внутри одной из пирамид, — негромко сказал он. — Как о факте, не более того. Могу дать вам координаты одного иностранца, — он извлек из кармана и принялся листать записную книжку. — Это — американец. Занимается древними мистериями. Необычный человек.
Продиктовав номер телефона и имя, поднялся с места, давая понять, что встреча закончена. Уже провожая гостью до двери кабинета, сказал:
— Признаюсь, доктор, меня несколько удивляет, что в России интересуются темой, — он помедлил, видимо, вспоминая термин, употребленный Александрой, — «египтопатии». Шизофреников, конечно, много. Можно сказать, каждый третий в той или иной степени подвержен психическим отклонениям.
— К счастью, нас здесь всего двое, и мы оба — врачи, — рассмеялась она. — Но без сомнения, клиентская база неисчерпаема!
— Какой я врач! — грустно улыбнулся он. — Я давно уже администратор. А вот вы, коллега, похоже, без работы никогда не останетесь.
— Так вы поэтому мне телефон американца дали? — весело спросила она.
— Ну… — он замялся, — сами на месте разберетесь. — Кстати, — приостановился уже в дверях, — я слышал о конференции примерно по вашей теме, которая будет вскоре проходить в Париже. Не знаю, будет ли вам интересно. Впрочем, парижане — люди компанейские. Им, думаю, все равно, о чем говорить, лишь бы в уютной обстановке и за бокалом хорошего французского вина. В этом вы, русские, на них похожи. Не замечали?
— Может быть, — пожала плечами Александра. — Только национальные напитки у нас разные! — с усмешкой заметила она.
— А у нас в Египте… почти не пьют, — сказал хозяин кабинета с такой интонацией, что Александра не поняла, он похвалился или посетовал? А может, намекнул? Надо будет проконсультироваться с Иваном Фомичем.
Тугие струи бархатистой воды из душа приятно массировали и освежали кожу. Думать ни о чем серьезном не хотелось. Пока все складывалось как нельзя лучше. Случай подвел ей американца, который занимается тем, что она собственно исследует. Интересно будет поговорить. Потом надо бы встретиться с русскими египтологами, если, конечно, они не на раскопках. Иван Фомич обещал познакомить. И, конечно, съездить к пирамидам в Гизу и, если удастся, в Саккару. Ведь именно там, около пирамиды Джосера члены секты «Путь к прошлому» каждый год устраивают коллективные медитации. Почти все ее потенциальные пациенты крутятся вокруг пирамид. Оттуда в большинстве случаев начинаются их блуждания в глубинах собственного подсознания. Там же иногда и заканчиваются. Жаль, «хороший человек» куда-то запропастился. Даже не звонит. Уговаривал, уговаривал вместе поехать, а как до дела дошло — в кусты. И никакого тебе интеллектуального секса. Один «курбан-байрам», — хмыкнула она, вспомнив о приглашении Стеллы Петровны, и вылезла из душевой кабины.
«Курбан-байрам — это мясо, а мясо — это еда, а еда — это именно то, что мне сейчас нужно. Самое время подкрепиться!» — сказал внутри нее кто-то голосом Винни-Пуха из детства. Словно в ответ на появившиеся мысли о еде, раздался звонок телефона.
— Александра Юрьевна! Вас Стелла Петровна уже пригласила
Впрочем, возражений у нее и не было.
Александра едва успела одеться, как в дверь позвонили.
— Мадам доктор! — на пороге стоял уже знакомый охранник. — Салям-о-алейкум! Просят фас вести! — почти без акцента произнес он.
«Не надо меня вести, я сама пойду», — хотела сказать она, но передумала. Все равно араб не поймет тонкостей русского языка и менталитета.
Когда она спустилась в садик, там уже пахло дымком от углей в мангале. Шашлыком пока не пахло. Его только насаживали на шампуры, оживленно комментируя процесс и предвкушая удовольствие. Длинный стол под навесом был заставлен закусками. Фонари, подвешенные по периметру на цепочках, негромко позвякивали, раскачиваясь от легкого вечернего ветерка. От фонтана веяло прохладой. Осень на Востоке — райское время!
— О-о, вот и наша гостья! — с радостной улыбкой направился к ней Иван Фомич. — Всех, всех прошу внимания! Это — Александра Юрьевна. Известный ученый-психиатр. Прошу любить и жаловать. Так что если у кого какие комплексы психологические или, не дай бог, болезнь какая с головой намечается, — постучал он пальцем по виску, — все к Александре Юрьевне на прием! Ведь не откажете народу в медицинской помощи, а?
— Не откажу, — улыбнулась она. — Врачебный долг — дело святое.
— Ну, — Ивану Фомичу видно не терпелось начать застолье, — раз уж теперь все в сборе, можно за это выпить. За полную, так сказать, укомплектованность! — он наклонил огромную бутыль на подставке и принялся разливать виски в фужеры.
— А где ж Геннадий? — услышала Александра сзади строгий голос супруги начальника. — Что такое? Жена здесь, — Стелла Петровна кивнула в сторону молодой женщины, держащей на коленях забавную малышку лет двух, — а его нет.
— Срочно в посольство по делу вызвали. Сказал, постарается недолго, — ответил Иван Фомич, не в силах оторвать взгляд от миски с нарезанным зеленым салатом, огурчиками и помидорчиками, обильно заправленными растительным маслом. — Прошу, прошу, всех к столу!
Гости, оживленно переговариваясь, стали рассаживаться. Иван Фомич расположился во главе стола, предложив Александре место справа от себя. Александра оглядела присутствующих. По левую руку от хозяина застолья устроился немолодой араб с печальным лицом, в карих глазах которого словно давно поселились снисходительная грусть и отрешенность от всего происходящего вокруг. Невысокая плотная женщина хлопотала у мангала. Ей помогал усатый мужчина с манерами и зычным голосом отставного военного — тем самым — настоящим командирским, который нельзя не услышать. Стелла Петровна в сопровождении уже знакомой Анфисы заняла место в конце стола, поближе к выходу, вероятно, чтобы первой встретить опоздавшего. Анфиса, послав воздушный укус «залетной ш-ш-штучке», углубилась в изучение своей тарелки. За столом расположились еще несколько обитателей «узкого круга», имен которых Александра не запомнила. Два места остались свободны. Одно, очевидно, для Геннадия, другое — в резерве еще для кого-то. Роль тамады взял на себя Иван Фомич, поэтому тосты посыпались один за другим. Фантазия тамады была неистощима, как будто он был коренным жителем Кавказа. Пили за все — возвышенное и приземленное, движимое и недвижимое, конкретное и абстрактное, словно торопились опустошить огромную бутыль.
— И вот я и говорю, что мы еще с вами будем гордиться, что у нас гостила такая женщина! — громогласно провозгласил раскрасневшийся Иван Фомич, поблескивая ярко-розовыми, будто отполированными щеками. — Да, да, будем гордиться!
— Иван Фомич, прошу вас… — Александра смущенно покачала головой.
— И нечего скромничать! А если некоторые там, — упершись ладонями в стол, он орлиным взором оглядел присутствующих и, выбрав Анфису на роль жертвы царя птиц, продолжил, — не понимают, то мы им это объясним!