Шизофрения
Шрифт:
Анфиса сделала вид, что ее здесь нет.
— За сказанное и выпьем! — провозгласил неутомимый тамада.
Александра пригубила стакан с виски и встретилась взглядом с сидящим напротив арабом, все это время не проронившим ни слова. Что-то дрогнуло в его лице, промелькнуло и снова спряталось. То ли тень улыбки, то ли усмешки, то ли сочувствия.
«Интересно, как его зовут?» — подумала Александра.
Египтянин, словно прочитав мысли, отставил в сторону стакан с безалкогольным пивом и протянул через стол визитную карточку.
«Доктор Али» — прочитала она и вопросительно посмотрела на нового знакомого, неужели коллега?
—
«Значит, все-таки, коллега по ученой степени», — подумала Александра, протягивая свою визитку.
— А вот и шашлычок! — громогласно объявил отставник и под одобрительные возгласы кампании торжественно поставил на стол блюдо с ароматной, сочной бараниной. Выпили «под шашлычок» и на некоторое время затихли, отдавая дань памяти барашка.
— И вот до чего довели народ, а? — вдруг встрепенулся Иван Фомич. — Хорошей баранины в Москве днем с огнем не сыщешь!
— Откуда баранина, когда всех баранов в Думу загнали! — загоготал отставник.
— Не-е, — возразил Иван Фомич. — Бараны — в правительстве, а в Думе в основном медведи. Бывшие. И лица, к ним примкнувшие, — он задумался, и неожиданно срифмовал, — что-то умыкнувшие.
Гости засмеялись.
— А ты, Сергеич, — обратился Иван Фомич к отставнику, — нам зубы не заговаривай! Лучше скажи, ты уже здесь сколько сидишь, а чего-нибудь видел? В музее Каирском был?
Отставник почему-то стушевался, бросив вопросительный взгляд на жену. Та кивнула.
— Был, — неуверенно ответил он, — вроде.
— Мумию фараона видел? — строго спросил Иван Фомич.
— Видел, — почему-то затосковал Сергеич.
— Ну, и как она тебе?
— Как живая! — поедая начальника преданным взглядом неожиданно бодро доложил отставник.
— А презерватив фараона видел? А?! — хитро прищурившись, задал коварный вопрос начальник.
Отставник, снова глянул на жену, но та, засмущавшись, отрицательно помотала головой.
— Во-от! — пригрозив пальцем, протянул Иван Фомич. — И не знаешь, что контра-цепцию, — язык тамады уже начал заплетаться, но слово, разделенное на две части, поддалось с первого раза, — аж во-он когда придумали. Запа-тентовать надо было. Торговую марку. Презер-вативы «Фараон»! Не догадались, — с сожалением усмехнулся он. — Сейчас бы их наследники припеваючи жили.
— Это да, — согласился отставник. — Не предусмотрели.
— А вот скажите, Николай Сергеевич. Как старожил, — вкрадчиво спросила отставника Стелла Петровна, — вот был у вас здесь прежний руководитель… — она глотнула воды из пластикового стаканчика, — и что-о? Как вот вам сейчас с нами? Лучше живется или хуже?
— Ладно-ладно, чего ты там? — засмущался Иван Фомич.
— Нет, пусть скажет! Я хочу! — приказала Стелла Петровна. — Пусть скажет! — пристукнула ладошкой по столу.
Отставник посмотрел на жену начальника обреченным на однозначный ответ взглядом.
— Разве же сравнить, Стелла Петровна? — молодецким голосом отрапортовал он. — При вас все гораздо демократичнее!
— Вот уж не надо мне тут про этих дерьмократов распро-стро-про-няться! — воскликнул Иван Фомич. — Развалили страну, развалили, сволочи! Р-русские люди им не простят! Мы, р-русские люди, — взглядом народного вождя осмотрел присутствовавших, —
Хотел еще что-то сказать, но запнулся, наткнувшись взглядом на Александру. Точнее на вырез ее майки, туго обтягивающей грудь, отчего в голове у него перескочил невидимый рычажок.
— И мы еще будем гордиться, что у нас под крылом, — начал было он, но прервался, увидев выходящего из фойе дома полного лицом и телом мужчину с азиатским прищуром лукавых глаз, который прямиком направился к Александре и со словами «Счастлив лицезреть!» бесцеремонно припал к ее руке, схватив в капкан цепких пальцев.
— О, вот и мой зам! — напряженно улыбнулся Иван Фомич. — А то никого нет, ни Геннадия, ни…
— Геннадия я на корте видел. Играет. Скоро придет, — успокоил его пришедший, втискиваясь в пластиковое кресло и сразу наливая себе виски.
Стелла Петровна скорбно поджала губы. Зам, с удовольствием опустошив фужер, бросил в рот маринованный огурчик и весело оглядел притихших гостей:
— Значит, из объяснительной. Цитирую: «Свою супругу, Свиридову А. И. я голышом по двору не гонял, а просто хотел обнять и поцеловать. А она не поняла, и поэтому кричала, — он снова наполнил фужер. — Топором я отмахивался от комаров. А вообще у нас дружная и здоровая семья, не то, что у моего психа отца». Ну, Александра, — с приездом! Надеюсь, вы скоро сами убедитесь, что и у нас тут наша, так сказать, семья — такая же дружная и здоровая! Пью до дна! — сообщил он и без колебаний выполнил обещание.
— То есть как это — на корте? — вдруг всем корпусом развернулась к нему Стелла Петровна. — Он же сказал, дела в посольстве! — скорбное выражение ее лица говорило о тяжелом душевном потрясении. — Врать нельзя! — менторским тоном продолжила она, оглядывая присутствующих строгим взглядом. — Вот я своим ученикам всегда говорила: что бы ни произошло, лучше правду скажи, только не ври! Тайное — всегда становится явным! Не надо врать! — не могла она успокоиться.
Иван Фомич, с трудом фиксировавший вертикальное положение головы и время от времени то отключавшийся, то снова включавшийся в окружающую действительность, вдруг встрепенулся:
— И, уверен, надеюсь, Стелла Петровна не будет рыв-ревновать… — закончить фразу не смог и с нежной улыбкой уставился на Александру.
— А что, Сергеич, шашлыка уже не осталось? — поинтересовался Зам у отставника, поворачивая голову в сторону мангала.
— Ну, как это не осталось! У нас тут стратегический резерв на случай войны. Еще и Геннадий не ел.
— Ну, так считай, что война уже началась. Давай тащи, а то закусить нечем! — распорядился Зам и постучал вилкой по стакану, привлекая внимание. — Так. Еще из объяснительной! Цитирую, — он смешно вытаращил глаза. — «Мы подошли к гражданину И. и попросили закурить, на что тот ответил, что знает карате. Расстроившись, что нам не дали закурить, мы заплакали и, вытирая слезы, случайно задели гражданина И. за лицо. При этом гражданин И. сам дал нам деньги, чтобы мы вытерли ими слезы». Вот до чего у нас люди отзывчивые, а?! — извлек он мораль из рассказанного. Или вот исчо! — обвел присутствующих взглядом штатного шутника. — «Пять автомобилей, припаркованных возле моего подъезда, я помял случайно, когда в полной темноте — двор не освещается ничем вообще — возвращался домой с мусорным ведром. «Жигули» гражданина Крутых я поджег специально, чтобы посмотреть, обо что я запнулся…»