Шлиман. "Мечта о Трое"
Шрифт:
Джемаль-паша, не раздумывая, принимает все на веру и посылает донесение в Константинополь лично Саид-паше, командующему артиллерией, одному из самых могущественных людей Оттоманской империи.
Саид-паша считает дело совершенно ясным и приказывает тут же конфисковать измерительный стол и следить, чтобы не снималось никаких планов.
Бедар-эд-дин сияет, как луна в полнолуние. Лучшего ему и не снилось! Он опять ежедневно шлет телеграммы, только теперь Джемаль-наше: Шлиман измерял это! Хефлер зарисовал то! Дёрпфельд набросал еще что-то! Джемаль-паша приходит в ярость и снова запрещает производить
Однажды Бедар-эд-дин объявляет, что отныне строжайше запрещается вообще что-либо записывать при раскопках. Замеченный в руках листок бумаги или карандаш будут расцениваться как нарушение приказа! А каждый, кто не будет тщательно соблюдать этот приказ, должен быть готов к тому, что его в цепях доставят в Константинополь и там обезглавят!
Подобные речи даже Дёрпфельда выводят из себя, и его выражения больше не отличаются ни деловитой сдержанностью, ни изяществом.
В Константинополе немецкие дипломаты бегают от одного сановника к другому. Наконец великий визирь обещает вмешаться, но тут выясняется, что командующий артиллерией могущественнее самого великого визиря.
Целое лето все зарисовки приходится делать тайком, а об обмерах, столь важных для Дёрпфельда, нельзя даже и думать. Вирхову не удается им ничем помочь, не удается и Шёне, а министр находит для них только утешительные и обнадеживающие слова. В довершение беды Шлиман тяжело болен. Никогда еще малярия так его не трепала, как в этом году. Дрожащей рукой, все время останавливаясь, пишет он Бисмарку. Дело, думает он, очень простое. Достаточно попросить императора направить султану личное послание. Недавно император, как сообщила телеграмма, а потом и все газеты, осмотрел в Берлине собрание троянских древностей. Значит, он имеет о Трое представление и может объяснить султану, сколь важен этот вопрос и сколь глуп его командующий артиллерией. Султан тут же положит конец этой отвратительной истории. Афина Паллада возблагодарит вас за это!
Бисмарк, читая письмо, качает головой — и не только из-за Афины Паллады. Но он делает все возможное и все-таки добивается, что разрешают производить обмеры в раскопах, но измерять что-либо на поверхности по-прежнему нельзя.
«От этого разрешения нам нет никакой пользы»,— отвечает телеграммой Шлиман.
Вскоре послом в Константинополе становится — наконец-то! — его старый знакомый Радовиц. При вручении верительных грамот он рассказывает султану об этом деле, и в тот же день издается высочайший указ о разрешении снимать все необходимые планы.
Тем временем уже наступил ноябрь, и Дёрпфельд, чтобы провести эту работу, должен один ехать в Трою: раскопки были закончены еще в августе, когда малярия выгнала людей из траншей шахт. Шлиман, покидая Трою, едва сидел в седле, и двум ехавшим рядом слугам пришлось поддерживать его с обеих сторон. Еще целых четыре месяца страдал он от тяжелых приступов малярии.
С противоречивыми чувствами пишет Шлиман свою новую книгу «Троя». Нелегко отрекаться от того, что ты десять лет или даже три года назад провозглашал. Но истина превыше самолюбия. А главное — новая истина куда лучше согласуется с Гомером!
Среди стен и стенок, относящихся к различным эпохам, теперь выступили величественные очертания единого большого города, построенного из сырцовых кирпичей. Самые внушительные здания из найденных во всех слоях Гиссарлыкского холма были возведены из сырцового кирпича, и все они находились в одном и том же слое, втором снизу.
То, что прежде воспринималось как большие стены и башни, -— это, как оказывается, лишь их каменные откосы или фундаменты. Внушительную толщину и высоту покоившихся на них стен из сырцового кирпича архитекторы быстро вычисляют по наличию распавшихся необожженных кирпичей. Далее: эти стены очерчивают только контур акрополя гомеровской Трои. Продолженные на плато раскопки ясно показали, что к акрополю с востока, юга и юго-запада примыкал нижний город. Следовательно, между гомеровским описанием и тем, о чем свидетельствуют камни, больше нет никакого противоречия!
Кроме того, даже два источника, о которых рассказывал Гомер, хотя они теперь и имеют почти одинаковую температуру, удалось летом найти Шлиману, и именно на краю нижнего города. Рядом с ними даже сохранились ямы, где троянки стирали белье.
И более того: были собраны найденные при раскопках кости и обуглившиеся остатки содержимого пифосов и кувшинов. Теперь, после заключения специалистов, известны и домашние животные древних троянцев: козы, коровы, овцы, свиньи, собаки; лошадей было мало, и совсем не было кошек. Известно также, что употребляли троянцы в пищу: лепешки из муки грубого помола, моллюски и устрицы, рыбу, дичь, фасоль, горошек, ячмень и пшеницу. Но они не ели ни кур, ни черепах, которых еще и сейчас очень много под Троей.
И еще одно: очень маленький, но очень интересный факт — специалисты подвергли исследованию янтарные бусы. Найденный, как в Трое, так и в Микенах, янтарь происходит, как со всей несомненностью установили химики, не из Италии или с Сицилии, а с Балтийского моря. Следовательно, уже тогда существовали торговые пути, по которым янтарь — это золото Балтики — он, Шлиман, сам в детстве усердно собирал его на морском берегу неподалеку от Калькхорста! — доставлялся в древнейшие культурные центры Средиземноморья.
Может быть, торговлей этой занимались финикийцы, кто знает? Многое свидетельствует в пользу этого предположения. Постоянно сталкиваешься с тем, что культ Посейдона всегда как-то связан с финикийцами, а ведь Посейдон — отец циклопов,
Посейдон построил стены Трои, Посейдон вмешивался в ход борьбы.
Правда, есть нечто куда более древнее, чем финикийцы, — нефрит, из которого изготовлены топоры, найденные в недрах Гиссарлыка, — он происходит, вне всякого сомнения, из Куэнь-Луня, с противоположного края беспредельной Азии.
Предисловие к новой книге Шлимана написал Сайс. «Еще десять лет назад начальный период греческой истории, — отмечал Сайс, — был скрыт от нас пеленой непроницаемой ночи. Вольф и его приверженцы разорвали на куски тело Гомера, школа Нибура столь долго подвергала критике сказания доисторической Эллады, пока от них ничего не осталось, а сравнительная мифология пришла к выводу, что легенда о Трое — это только перепев очень древнего сказания о том, как солнечные лучи изо дня в день штурмуют твердыни неба... Но проблема, от которой в отчаянии отвернулись ученые Европы, разрешена благодаря способностям, энергии и выдержке Шлимана».