Штамм. Трилогия
Шрифт:
Свиньи сбились в загородке на участке под открытым небом. Напротив расположился курятник, огороженный высокой сеткой, а рядом с ним — коровник и овчарня. В искусственном ветерке чувствовался густой запах навоза.
Эфу поначалу пришлось зажмурить глаза, так ярко горели лампы, исключавшие какие-либо тени внизу. Они двинулись по дорожке вдоль перфорированной ирригационной трубы, поднятой на опоры полуметровой высоты.
— Продовольственная фабрика, — произнес Фет, ткнув пальцем в камеры на зданиях. — Здесь работают люди, а приглядывают за ними вампиры. — Он прищурился,
— Людям тоже нужен свет, — сказала Нора.
— Вампиры внутрь входить не могут. Значит, люди остаются здесь одни — они заботятся о животных и собирают урожай.
— Сомневаюсь, что людей здесь оставляют одних, — включился Эф.
Гус, привлекая их внимание, шикнул, а потом сказал:
— Смотрите на стропила.
Эф поднял голову, развернулся на триста шестьдесят градусов и наконец увидел фигуру, которая двигалась по мосткам, расположенным вдоль стены на двух третях ее высоты.
Это был человек в длинной серой куртке и широкополой шляпе. Шел он быстро — насколько мог на узких мостках с перилами.
— «Стоунхарт», — сказал Фет. — Лига попутчиков Элдрича Палмера. После смерти Палмера лига принесла клятву верности Владыке, когда тот установил контроль над громадной промышленной инфраструктурой корпорации Палмера. Они стали сторонниками стригоев и (в рамках новой экономики, где единственным заработком могли быть еда и крыша над головой) выгодоприобретателями.
— Эй!
Человек никак не отреагировал, только опустил голову и прибавил шагу.
Эф повел взглядом вдоль мостков до угла: на широкой треугольной платформе (представлявшей собой наблюдательный и снайперский пост) виднелся длинный ствол станкового пулемета, направленный в потолок в ожидании стрелка.
— Уходим! — крикнул Фет, и все бросились врассыпную.
Гус и Бруно побежали к выходу, Фет ухватил и потащил Нору за угол курятника, Эф поспешил к овчарне, а Хоакин — к огороду.
Эф, пригнувшись, несся вдоль ограждения — неожиданности такого рода и страшили его больше всего. Он давно решил для себя, что не погибнет от руки человека. Здесь, на этой безмятежной, хорошо освещенной ферме, они были прекрасными мишенями, но Эф не собирался сдаваться.
Взволнованные овцы блеяли слишком громко, и Эф не слышал ничего, кроме них. Он кинул взгляд назад и увидел, что Гус и Бруно бегут к приставной лестнице. Стоунхартовец добрался до поста и теперь направлял ствол пулемета вниз. Для начала он дал очередь в сторону Гуса, пули взрыхлили землю за ним, но Гус и Бруно уже были вне сектора обстрела, они поднимались по левой стене, но лестница находилась не точно под постом, так что стрелок мог зарядить еще раз, прежде чем они доберутся до мостков.
Эф отбросил проволочные петли, запирающие загон, распахнул ворота, и блеющее стадо высыпало на площадку. Он нашел подвешенную на петлях секцию в ограждении и перегнулся через нее, сдвинул наружную защелку, потом ухватился за забор и вовремя подтянул ноги, чтобы не попасть под копыта, когда секция открылась, выпуская
Он услышал выстрелы, но не стал оборачиваться — побежал к коровнику, толкнул вверх подъемную дверь и выпустил животных. Это были не упитанные представители голштинской породы, а тощие существа с обвислой шкурой, бельмами на глазах и голодные. Они бросились кто куда, часть поскакала в сад, где заметалась между хилых яблонь.
Эф обошел молочный цех, поглядывая, где остальные. Вдали справа он увидел Хоакина за одной из огородных ламп. В руках он держал лопату, с помощью которой навел мощную лампу на стрелка в углу. Гениальная идея сработала идеально — отвлекла стоунхартовца, что позволило Гусу и Бруно успешно преодолеть опасный участок лестницы… Хоакин бросился в укрытие, а стоунхартовец пальнул в лампу, которая рассыпалась дождем искр.
Фет побежал, затем, укрывшись за коровой, метнулся к лестнице на ближайшей стене справа от стрелка. Эф выглянул из-за угла молочного цеха, прикидывая, не ринуться ли и ему к стене, но тут пули подняли клубы пыли под ногами. Он отпрыгнул — и вовремя: пули прошили угловую доску в том месте, где только что была его голова.
Приставная лестница содрогалась под весом Фета, который ступенька за ступенькой поднимался к мосткам. Стоунхартовец стоял к нему спиной, пытаясь достать огнем Гуса и Бруно, но они были низко на галерее, и пули лишь цокали по металлическим ступенькам. Кто-то внизу направил еще одну лампу на стоунхартовца, и Василий увидел искаженное гримасой лицо стрелка, словно тот чувствовал, что его ждет поражение. Кто эти люди? Кто по доброй воле исполняет приказы вампиров?
«Недостойно человека», — подумал Фет.
И эта мысль помогла ему преодолеть последние ступеньки. Стоунхартовец все еще не знал об опасности с этой стороны, но мог повернуться в любую минуту. При мысли о направленном на него стволе пулемета Фет заторопился, на ходу вытаскивая меч из рюкзака.
«Суки бесчеловечные».
Стоунхартовец услышал грохот ботинок и развернулся, глаза его были широко распахнуты, пулемет все строчил, хотя он даже не успел его повернуть. Но он опоздал: Фет был слишком близко. Крысолов вонзил меч в живот стрелка и тут же вытащил его.
Человек недоуменно посмотрел на Фета и рухнул на колени. Казалось, он был потрясен тем, что кто-то попрал новый вампирский порядок, в той же мере, в какой Фета поражало предательство, совершенное этим типом по отношению к роду людскому. Оскорбленное лицо пулеметчика обезобразила судорога, и на дымящийся ствол пулемета хлынула рвотная масса с желчью и кровью.
Человеческая агония так не походила на вампирскую. Убивать таких же, как он, людей для Фета было в новинку. Серебряный меч прекрасно справлялся с вампирами, но был малоэффективен против человека. С другого мостка прибежал Бруно и, прежде чем Фет успел среагировать, ухватил стрелка и перебросил через невысокое ограждение вниз. Стоунхартовец перекувырнулся в воздухе, оставляя за собой кровавый след, и приземлился на голову.