Штрафники на Зееловских высотах
Шрифт:
– Это с чего еще? – недоверчиво спросил Фромм. – Ничего я переносить не собираюсь…
– Что значит не собираешься?.. – с нескрываемой наглостью спросил Люстиг. – У нас будет два «панцершрека». Вы мне будете по очереди заряжать, а я – вести огонь… У нас ни один «иван» мимо не проскочит…
Фромм оставил ящик и выпрямился, глядя сверху вниз прямо на Люстига.
– У моего расчета есть своя позиция… – отчетливо произнес он. Дрожь скрытого гнева сквозила в голосе Фромма. – Ее мне определил герр лейтенант, и только он ее сможет поменять…
–
– Получше тебя… – презрительно процедил Фромм и, развернувшись, пошел прочь по окопу.
– Удачи, Хаген! – на ходу крикнул он. – Она понадобится, когда приходится воевать в одном расчете с таким недоумком…
– Что-о? – с деланой угрозой воскликнул Люстиг, впрочем, даже не предприняв попытки догнать обидчика. – Тебе не повезло еще больше, Фромм: в твоем расчете вообще из двух недоумков остался один…
– Не надо… – попытался урезонить Люстига Хаген. – Зачем мертвеца поносить? Это нехорошо…
– К черту… Мне плевать… – с показным вызовом произнес Люстиг, перекладывая в руках трубу. – Нехорошо то, что там…
Он головой кивнул в сторону, откуда наступал враг.
– Вот это действительно нехорошо… – заводил себя Люстиг. – Это, черт возьми, совсем никуда не годится…
XXVIII
Хаген ничего ему не ответил. Оглушительный залп пушечного выстрела на миг лишил Отто слуха. Рокот танковых двигателей раздался совсем близко.
– Хаген! Хаген! Заряд!.. – закричал что есть силы Люстиг.
Отто схватил реактивный снаряд и, ухватив одной рукой хвостовую часть направляющей трубы, другой рукой загнал его внутрь. Люстиг тут же переместил «дымоход» на плечо и, подавшись вперед, навалился грудью на переднюю стенку окопного бруствера.
– Ни черта не видно!.. – кричал он, пытаясь разглядеть свою цель в слюдяное окошко.
Хаген прижался к земляному краю возле локтя Люстига, служившего упором для направляющей трубы. Впереди, на приличном расстоянии, ночную мглу разорвала вспышка огня. Это был взрыв от снаряда, посланного по наступающим одной из оборонявшихся «ягдпантер».
На фоне вспышки четко высветились контуры русского танка. Показалось, что он находится совсем близко. Высовываясь из-за защитного экрана, Люстиг пытался засечь местоположение цели, но как раз пропустил момент взрыва.
– Правее! Правее, мать твою… И не мельтеши… Он уже совсем близко!.. – кричал Хаген, направляя трубу туда, где, по его расчетам, находился танк. Он двигался слишком быстро и собирался ответить на снаряд, пущенный немецкой «самоходкой».
В тот самый момент, когда русская машина произвела выстрел, Люстиг дернул контактное кольцо. Огненная струя реактивного выстрела с шумом вырвалась из хвостового конца трубы, а саму ее вскинуло вверх.
Раскаленный жар дохнул спереди в экран и, отразившись и растекшись
XXIX
– Черт, ты видел?.. – с досадой выпалил Люстиг, поворачиваясь к Хагену. – Ушла выше… Над самой кормой прошла. Слишком быстро эта махина катит… Надо было взять допуск больше.
– Я же говорил тебе… – выговорил Хаген, хватаясь за подбородок.
Со стороны левой челюсти кожу здорово пекло.
– А чего это у нас жареным запахло? – чуть не с иронией прокричал Люстиг. Видимо, выпущенный снаряд окончательно вернул ему привычное расположение духа.
– Ну и шарахнуло! – захлебываясь эмоциями, кричал он. – Я думал, нас тут к черту поджарит, как на адской сковородке. Выхлоп угодил в кучу земли, которую тут взрывом насыпало. Тут в момент стало, как в египетской пустыне…
Досказать свои ассоциативные сравнения он не успел. Совсем рядом с окопом с оглушительным грохотом взметнулся кверху фонтан земли и осколков. Хаген и Люстиг ничего не успели сделать, когда ударная волна вместе с комьями грязи швырнула их на противоположный край ячейки.
Их спасла та самая земляная насыпь, которая образовалась во время артобстрела. Они упали на нее, как на защитную подушку.
– Ты цел… – прохрипел Люстиг. Он стоял на четвереньках на дне окопа, шаря руками по земле.
– Вроде… – морщась от боли, отозвался Хаген. Во время падения он сильно саданулся плечом о собственную винтовку, ставшую поперек окопа.
– Похоже, мы здорово разозлили «ивана»… – крикнул Хаген, попытавшись подняться. – Этот снаряд был пущен из танка…
– Надо менять позицию! – крикнул Люстиг, поднимаясь на колени. В руках он сжимал еще не остывшую трубу «панцершрека».
Они, согнувшись пополам, бросились по траншее в запасную ячейку: Люстиг – с «дымоходом» – впереди, Хаген – с двумя реактивными зарядами в руках и с винтовкой за спиной – следом. Во время артиллерийского обстрела траншея, соединяющая ячейки, была практически полностью срыта. Оба солдата оказались как на ладони, попав под плотный пулеметный огонь.
Предположение насчет разъяренного выстрелом Люстига вражеского экипажа оказалось верным. Пулеметчик танка засек бегущий с «панцершреком» расчет и теперь устроил настоящую охоту за Люстигом и Хагеном.
XXX
Пронзительный, обдающий близким горячим дыханием свист пуль заставил Хагена упасть в углубление, инстинктивно нащупанное по ходу подошвами сапог. Возможно, это была не траншея, а край воронки, оставшейся от русского снаряда. Теперь это совершенно неважно. Главное, что он может укрыться от кинжального огня пулеметчика. Где-то впереди так же впопыхах залег и Люстиг.