Шут и его жена

Ратникова Дарья Владимировна

Когда они тронулись и выехали на дорогу, Мик словно снова провалился в какую-то яму.

— Мик, — Снова очнулся от тревожного шёпота за спиной.

— Я здесь, — только и смог ответить. А потом добавил. — Всё хорошо.

— Потерпи, родной, — прошептала Нири. И в её голосе было столько боли и любви, что Мику показалось, что одни эти слова способны дать жизнь и надежду.

Нири крепко прижимала его к себе. Он. Он должен был сидеть там, позади неё и оберегать от всякого зла, оберегать от всего дурного, чтобы с ней ничего не случилось. А он не справился, не смог. А ей наверное и неприятно его обнимать. Он весь был в крови. Рубаха порвана. Да и воины, что ехали рядом как-то слишком уж насмешливо глядели. Нечего смущать Нири. Мик попытался отодвинуться. Это движение сразу отозвалось болью.

— Тише, не дёргайся, пожалуйста. Упадёшь, — прошептала Нири так тихо, что он едва расслышал. Видно, чтобы воины не услышали.

— Тебе не противно? — Хмыкнул он, точнее попытался, вытирая разбитые губы.

— Нет, что ты! Ты главное потерпи. Сейчас приедем к дяде и он обязательно тебе поможет. Совсем немного осталось.

— Откуда воины знают, где он живёт и что он сейчас именно в столице? — Задал Мик вопрос, что вертелся на языке. Если немного откинуться назад, совсем чуть-чуть, то и голова почти не болит и терпеть, пожалуй, сносно.

— Не знаю, — Нири пожала плечами. Видимо, только сама задумалась об этом. А у него что-то крутилось в голове, какая-то ускользающая мысль, что он никак не мог поймать. Кто эти воины и что они здеь делают, а главное откуда знают Нириного дядю? Но голова отказывалась работать. А ещё иногда в глазах темнело и пропадали запахи и звуки, чтобы через мгновенье вернуться вновь. Плохи дела. Если с Нири что-то случится, или дядяи нет на месте, он никак не сможет её защитить. И от этого было ещё больнее.

Он не знал, сколько они так проехали. Сидел, словно в каком-то забытьи. Наконец, стемнело.

— Привал, — Нехотя объявил командир. — Ночью к лорду Файрхофу заявиться не хочется. Он не любит незванных гостей.

Мик почувствовал как Нири соскочила с седла, а потом подала ему руку. Он схватился за неё, попытался слезть и кулём упал к её ногам, зашипев от боли. Как же больно всё-таки! Наверное, у него сломано пару рёбер. Вокруг загоготали. Народ охочий до развлечений. Хлебом не корми, только дай посмотреть на чьё-то унижение. И так было всегда и везде, люди не меняются.

— Пойдём. Обопрись на меня, — прошептала Нири, помогла ему встать и проводила к костру. Как же лихо! Лишь бы лихорадка не началась, а то Нири придётся с ним тяжело. Мик бы и рад вернуть свою всегдашнюю радость, да вот только не выходило. Слишком тяжело было и больно смотреть на то, как она возится с ним. Зачем? И видно это у него было на лицке написано, потому что Нири вдруг присела рядом, у костра.

— Ты ухаживал за мной, когда я болела, — прошептала тихо. — Теперь моя очередь. — И улыбнулась.

А потом встала и упорхнула, а через несколько минут уже принесла ему еду.

— Поешь, — и снова улыбнулась. И как она не боялась? Такая бесстрашная и такая… его.

Мик в ответ улыбнулся тоже неловко, кривя разбитую губу. Потом поел, прилёг отдохнуть, да так и заснул. Проснулся с утра от холода. И сразу вскочил, шипя от боли. Но чувствовал себя лучше, чем вчера. Но где же Нири. От страха сразу стало больно. Это она должна была спать, а он охранять её сон. Но Нири нашлась рядом. Сидела у потухшего костра и что-то искала в седельных сумках.

— Проснулся? Как ты? — Спросила тихо, так чтобы воины не услышали.

— Лучше, — одними губами произнёс Мик.

— Тогда скоро выезжаем. Я боюсь их, — прошептала.

— Ты выглядишь очень сильной. Тебя бы в королевы, — он осторожно вернул ей улыбку.

— Да брось! — Она зарделась. — У меня просто были хорошие учителя. А ещё я вспомнила, как когда-то читала, что если на вас нападает злой зверь, никогда не надо показывать ему страха, а то сожрёт и не подавится. А кто он, как не зверь? — Кивнула она в сторону комнадира, который что-то пил из фляжки, заедая вяленным мясом. И в этом Мик был с ней согласен.

Через полчаса они собрались и поехали дальше. На этот раз, Мик отодвинулся от Нири и старался сидеть прямо. Пусть никто не смеет смеяться, чего бы ему это не стоило! И всё-таки от тряски в седле он порядком устал. И когда к обеду они въехали в столицу, снова начал бояться, что свалиться кулём у дома Нириного дяди. Спасибо, хоть живой. Но жених из него, прямо скажем, никудышный. Мик храбрилось, а в сердце разрастался страх и тем больше, чем ближе они подъезжали.

— Долго ещё? — Спросил у Нири шёпотом. Но она, видно, не так расценила его вопрос.

— Тебе плохо? — Спросила так участливо, что сердце застучало быстрей. Схватить бы её в охапку и никуда не отпускать. И зачем они вообще сюда поехали?! Знал бы он, что всё так будет — не отпускал бы Нири никуда. Хотя нет, всё равно отпустил бы. Это ведь не его выбор, а он не имеет права её удерживать.

— Всё нормально, — он постарался чтобы голос звучал весело. Как там — первое правило шута — улыбаться всегда, что бы ни случилось. — Просто интересно, сколько ещё ехать, — и он посмотрел украдкой, где этот проклятый командир. Но тот ехал во главе отряда и точно не мог слышать, о чём они говорят.

— Да нет, совсем чуть-чуть. Я просто очень давно не была в дядином столичном имении, поэтому и плохо помню, — Нири сказала, словно бы извиняясь. Но за что ей извиняться?

Мик осторожно кивнул головой. И то от такого усилия искры заплясали перед глазами. Ещё с четверть часа копыта стучали по камням мостовой. Столица жила своей жизнью. Здесь было невозможно щумно и душно. Куча народу, разговоры, экипажи, суета. Если бы у него от боли не кружилась голова, то сейчас точно бы закружилась.