Схватка
Шрифт:
— Я ела, ела, — лепетала она, прижавшись к маминой щеке, — тети Паси калтошку. И кукла ела.
— Вот и славно… Ну, пошли. Я тебе еще куплю куклу.
— Заспящую?
— Да-да. Во-от такую, спящую.
— Всегда заспящую?
— Нет, не всегда. — И еще раз обернулась: — До свидания, Юра.
Петр с Вилькой шли впереди, не хотелось их догонять. Вилька все время оглядывалась, а он все больше отставал. И смотрел себе под ноги.
Дома их ждал сюрприз — ответная, «профессорская» бутылка шампанского
— Небось из институтского буфета? — спросил Петр, погладив банку. — Ничего живут.
— Что нового? Присаживайтесь, рассказывайте.
— Может, отложим? — сказал Петр. — От споров горло пересохло.
— А что, есть причина для спора?
— Есть-есть… Так что давай-ка лучше ты. Как там житье-бытье столичное, что в институте? Твоя позиция пока тверже нашей.
— Пока? Это новость. Ну что ж, и то верно. Успокоил. А профессор на днях явится сам.
— Дружба у вас с ним, — хмыкнул Петр.
— Деловая. Кое-что обещано за истраченные нервы. Простой обмен, не более того.
— Ясно, аспирантура…
Семен взял бутылку и стал не спеша отколупывать проволочный крепеж. Потом осторожно поставил ее на стол, зачарованно следя за тем, как медленно выползает пробка. Она стрельнула сухим хлопком, без брызг, лишь легкий дымок закурился над горлышком.
— Прекрасный способ, — сказал Семен, — не будоражить стихию. Реакция естественна, и без потерь.
— А что, — заметил Юрий, — это мысль.
Стычка с Семеном не была для Юрия неожиданностью, он готовился к ней, нервы были натянуты до предела, и каждая мелочь могла послужить поводом. Но то, что произошло, взорвалось, точно бомба, в один миг лопнули приятельские отношения — и пошла война.
День начался, как обычно, с испытаний основного варианта, не давших ощутимого сдвига. Затем каждый занялся своим делом. В полдень Надькин, вместе с Петром собиравший корпус транзистора, показал набросанный от руки эскиз, предложил делать прокладку в вида упругой медной чашки. Испытали вчерне — получилось герметичней.
— Сносно, Лукич, сносно, — походя похвалил Грохот, — за мной благодарность. Подключайтесь к Чеховской, и поживей-поживей, времени в обрез…
С минуту слесарь молчал, потом развел руками:
— Раз напали на принцип, надо бы еще поискать, может, что получше найдется, а он — благодарность. Вместо прокладки ее совать?
— Велика беда, — поддел Петр, — закури, Лукич, успокаивает.
— Спокойствие в данном случае полезней для начальства! — громко заметил Юрий. — Продолжайте работу, Лука Лукич, у нас тут не мотогонки.
Семен обернулся и замер… В дверях маячила плотная, квадратная фигурка в роговых очках —
Семен приветственно поднял руку и поспешил навстречу.
Чуть погодя оба они — Семен и профессор Викентий Викентьевич Волобужский — уже шли вдоль стеллажей, за которыми девчонки в марлевых косыночках собирали в обойму пластинки будущих приборов. С виду шеф был немолод, но подтянут и плотен, как отставной спортсмен. Путешествуя от стола к столу, он смотрел работу, то и дело поправляя модные свои очки, занимавшие большую часть твердого, в рябинках лица; свое отношение выражал в солидно-неопределенных междометиях.
— Ухм, м-да. До-до, — вместо «да» у него получалось «до», — это вы, по-моему, нашли, до-до. По-моему, до…
К монтажникам он добрался уже за полдень, на этот раз, в отличие от прежних посещений, он был особенно внимателен, дотошен и, как показалось Юрию, словно бы чем-то озабочен.
— Привет рабочему классу! — сказал он весело.
— Технической интеллигенции, — уточнил Петр, утирая ветошкой пальцы.
— Согласен, — улыбнулся гость.
— Вы же с дороги, Викентий Викентьевич, — радушно засуетился Семен. — У нас так не полагается, сначала отдых. Может, отложим? Номер вам забронирован.
— Успеется, — отмахнулся профессор, подавая Луке Лукичу Надькину пачку «Казбека», и, увидев протянутый взамен кисет, обрадовался: — Прекрасная вещь — фронтовая махорочка, для прочищения мозгов!
Воспользовавшись моментом, Надькин показал ему прокладку и чертеж. С минуту профессор деловито разглядывал корпус, который уже месяц монтировали в лаборатории, улучшая институтский вариант.
— Ну что ж, есть смысл поискать. До… Попробуйте латунный сплав, тут ведь важны амортизация и вакуум.
Надькин торжествующе взглянул на Семена, а профессор добавил, перехватив его взгляд:
— До-до… Думаю, много времени это не займет, главное найдено.
Но главное было впереди, оно приближалось с неизбежностью обвала, внутри у Юрия все напряглось, словно перед прыжком через несущуюся с горы снежную лаву — не проскочишь, задавит. И он неотступно следил за квадратной спиной институтского гостя, двигавшейся впереди Грохота к печи, где в отблесках огня красовалась живая керамическая статуэтка — Шурочка.
Профессор первым обратил внимание на пробную кассету: по форме и по тону окисла она отличалась от остальных. Спросил с интересом:
— А это что такое?
— Самоокисление, — небрежно объяснил Юрий с пересохшим ртом.
Пауза…
— И давно вы над ней ломаете голову? — Голос профессора прозвучал с шутливой мягкостью, казалось, даже очки его излучали кокетливый блеск, а между тем лицо стало каким-то пестрым, и Юрий, уже придя в себя, сообразил: краска, залившая массивные щеки, не тронула рябинок.