Сидящее в нас. Книга первая
Шрифт:
Он-она-оно помогало свой Лиате, как могло, запуская вслед Таюли щупальца, что опутывали её с ног до головы. Деревенские из всех щелей с ужасом и восторгом пялились на девушку, спокойно обедавшую за столом на постоялом дворе в клубке огненных вихрей.
– Тирирм-тирирм-тирирм-трим! – умолял из-под стола не бросать его ещё один придурок.
– Видать, не шибко сладко в няньках у Лиат, – заметил рыбак с крюком, провожая Таюли из деревни. – Это что же, наказание такое? Наградить-то этаким невозможно.
Своего имени он так и не назвал. Как, впрочем, не лезли знакомиться и прочие. В народе, что почитал себя
– Это не наказание. Это её судьба такая, – наставительно поправила Челия, махнув ему на прощание ручкой.
И поскакала вслед за припустившим по дороге Улюлюшкой, получившим свою дурацкую кличку от самой сказочной Лиатаяны.
За их спиной уползала в холмы осчастливленная деревня, в самом центре которой торчал громадный валун, притащенный ЗУ. На нем безграмотная демонюшка – с подсказки няньки – выплавила корявые буквы, гласившие: здесь была Челия. Сим документом удостоверялось, что священник был казнён по справедливости, а деревенские ни в чём не виноваты.
Глава 14
– Т'oтили-т'oтили-т'oтили-то, – напевал Улюлюшка, стоя рядом с Таюли на щупальце и вцепившись в её руку.
– Ты можешь запаять ему рот? – процедила нянька.
– Зачем?! – поразилась Челия, подпрыгивая в такт этой дребедени. – Он же поёт!
– А я сейчас завою! Он пятый день… поёт. Пятый день подряд! А я не железная. Я же свихнусь!
– А вот и неправдушки! Он сегодня долго не пел. Он днём в деревне не пел. И на постояльном дворе не пел. И пока ты мылась, и пока ела. И покуда из деревни не вышли, не пел. И вчера в той другой деревне не пел. И в позавчерашней. А ты петь не умеешь, так и молчи.
– Ни за что! Или все вместе молчим, или я буду ругаться.
– А тогда!.. – сделала страшные глаза Лиата. – Тогда!.. Тогда и лети подальше от нас!
– С удовольствием, – ядовито поблагодарила нянька.
Столкнула на землю надоедливого горлопана, и её щупальце слегка притормозило, ожидая, когда два неугомонных шалопая упрыгают на полсотню шагов вперёд.
– Огромное спасибо, ЗУ. А то ведь сил уже никаких. Как ты думаешь, ему голову можно подлечить? Хотя бы немножко?
Огненная змейка – что так и осталась висеть на её шее – вытянула перед ней безглазую головку. Или хвостик. Подумала и отрицательно помотала этим, дескать, нельзя.
– Ты точно знаешь?
Головка вернулась на место и влилась в свой круг.
– Да, торговаться с тобой глупо – ты права. Видимо, в следующем же большом городе придётся показать Улюлюшку лекарю. Ты только не подумай, будто я хочу от него избавиться.
Головка вынырнула из огненного кольца, покачалась, дескать, не думаю, и утекла обратно.
– Я даже готова пожить в чужом городе, сколько потребуется, чтобы поправить ему голову.
ЗУ отказала ей и в этом.
– Прекрати мельтешить туда-сюда. В глазах рябит. К тому же это невежливо, когда разговаривают два приличных человека. Ты вот настаиваешь идти безостановочно, – укорила Таюли полощущийся у левого плеча язычок пламени. – А ты подумала, что неуправляемый мальчишка может принести неприятности? У нас с тобой и Челия-то безголова по малолетству – мало с ней проблем? Думаешь, я не догадываюсь, для чего ты меня окольцевала? Это потому, что я перед уходом из той деревни захотела поплавать в той красивой бухте. Ты не хотела пускать меня в океан, хотя я обычный человек. И от моего купания для тебя никакого вреда. Почему ты меня не пустила плавать? Опасалась, что Челия полезет за мной в воду? Боялась, что с перепуга ты можешь переборщить с наказанием, и она не выдержит? Она же ещё маленькая, а потому вполне может умереть.
Змейка взвилась у неё перед самым лицом – Таюли поморщилась, дунула на неё и заявила:
– Я прекрасно знаю, что ты не со зла. Я даже умудрилась понять, что ты, ЗУ, просто не умеешь соизмерять своих сил с телом Челии. И ты правильно сделала, что нашла ей няньку, чтобы тебе не приходилось её наказывать. Но, у меня возник вопрос. Если я залезу в воду и прикажу тебе обездвижить Челию, чтобы не лезла следом, ты выполнишь мой приказ?
Змейка снова полезла ей в лицо, отчётливо кивая головкой.
– Так и думала. При любой угрозе для тебя, ты примешь мою сторону. Но, только в этом случае. Во всех остальных вы останетесь единым целым. Что ж, пока Челия не выросла, это весьма разумное решение. Думаю, ты знаешь, как я боюсь ваших ссор. Как я смогу ей помочь, если… Ну, что? Чего ты всполошилась? – глаза Таюли забегали вслед за мотающейся из стороны в сторону змейкой. – Куда? Обернуться? Ну? ЗУ, я там никого не вижу. За нами никто не… А! Вот теперь вижу. Это там кто-то скачет верхом. Их трое… нет, пятеро… Да их целый отряд! Одеты, как воины. Ну, ладно, ЗУ: догонят, тогда и разберёмся. Детей позвать? Нет? Хорошо.
Таюли спрыгнула с щупальца, и то мгновенно исчезло. Она сошла с тракта на обочину и пошла себе потихоньку, деля вид, будто её в целом мире ничто не интересует, кроме себя. Беспокоиться не из-за чего: всех остальных людей точно также волнуют лишь собственные заботы. А не какие-то бродяжки в дорогой одежде, что прячутся под длинным насквозь пропылённым плащом, под капюшон которого не всякий полезет в поисках симпатичной мордашки.
Однако её самоутешения пропали даром: высокородный аташтак, предводительствующий воинским отрядом, не погнушался обществом одинокой путницы. Он остановил явно утомившегося коня, порадовав Таюли тучей пыли, от которой она поспешила убраться в сторону. Судя по осанке ладного крепкого тела, легко спрыгнувшего на дорогу, нахал был ещё молод. Лёгкая седина в коротко стриженых волосах, а также сеть неглубоких морщин ни о чём не говорили: воинские труды нелегки и редко надолго оставляют нежиться под надёжной крышей.
Словом, аташтак не был юношей. Но пожилым человеком ему ещё только предстояло стать, а это весьма существенный отрезок для определения возраста. Не был он и красавцем, хотя и отталкивающим это лицо не назовёшь – мысленно училась наблюдательности Таюли. Угадать, насколько высоко его положение, ей и вовсе не давалось: перстень на пальце стоил баснословных денег, а вот снаряжение, на её взгляд, вполне обычное. В мечах же и прочем оружии она разбиралась, как Челия в философии. Или Улюлюшка в меню парадных королевских обедов.