Сильнее страха
Шрифт:
Должно быть, в этот момент Аалеки коснулся ее кожи каким-то приспособлением, потому, что она испытала страх, шок, боль, и отвернулась от картины.
— Что такое? — спросил ее Аалеки.
Рене только посмотрела на него, но не ответила. Это было как раз в его духе — причинить боль, и участливо спрашивать о самочувствии.
— Ты все-таки очень бледна. Что, скучаешь по своему мужу?
— Да.
— Хочешь его увидеть?
— Да.
— Ну, так попроси меня об этом!
— Я прошу вас разрешить мне увидеть его.
Аалеки словно и нее слышал ее, и не видел. Он прислушивался еще к чему-то, далекому… Склонив голову набок, он какое-то время смотрел в пространство мечтательным
Так и есть. Все также отрешенно и мечтательно, словно думая о своем, Аалеки взял ее локон, обвил вокруг пальца и любовался теперь оттенками волос, создаваемыми отблеском света.
— Мне кажется, дорогая, — промолвил он, наконец, — фраза прозвучала фальшиво. Словно ты не так уж сильно хочешь его видеть. Возможно, это из-за того, что голос был лишен выразительности. Ты сказала фразу почти на одной ноте. Так не просят.
— Я прошу вас, — Рене опустила голову вниз.
— Лучше, — снисходительно сказал он, — но все еще недостаточно выразительно.
— Я прошу вас, позволить мне увидеть его!
— Хм… Знаешь, может, тебе стоит прибавить к словам жесты? Просьба всегда звучит более убедительно, если подобрать соответствующие жесты. Например, ты могла бы, взывая, протянуть ко мне руки, или встать на колени… В такой позе ты выглядела бы очень мило, и так беззащитно, что скорее всего, я бы не устоял.
Рене опустилась на колени и протянула к нему руки.
— Я прошу вас!
Аалеки все так же задумчиво перебирал ее локоны, его взгляд рассеяно скользнул в сторону окна. Руки Рене начали дрожать от напряжения, она с трудом удерживала их вытянутыми.
— Я прошу вас, — повторила она.
— Да, да. Я слышу, — отозвался он, наконец, поворачиваясь, — Но все напрасно, бедняжка! Ты достоверно воспроизвела жесты, но совершенно утратила нужную интонацию! Более того, ты утратила веру, в то, что я исполню твою просьбу, и подавила в себе желание!.. Рери, Рери, ты снова недооцениваешь меня. Я вовсе не хочу тебя помучить! Я просто хотел, чтобы ты привыкла связывать образ этого человека и фальшь, пустоту. Это ведь так и есть! Прости, но тебе надо привыкнуть к этому, и лучше, если твои иллюзии начнут исчезать прямо сейчас. Тебе будет не так… больно. Пока же, как я понял, ты к этому не готова. Ты совсем не веришь мне, и более того, ты все еще веришь ему, не так ли?
Он смотрел теперь ей в глаза, приподняв ее лицо за подбородок.
Она молчала.
— Ладно. Пусть так. Но, боюсь, ты ошиблась в нем. Он недостаточно тебя любит, а возможно, это чувство было в нем столь поверхностно, что уже теперь от него остались только воспоминания. Ты будешь разочарована, дорогая. Не говори потом, что я не предупреждал тебя! Дорлей, пожалуйста, отведи Рери в западную комнату.
Он позвонил в колокольчик и тотчас из-за портьеры появился синий планетник. Шаркающей походкой он проводил Рене в комнату, где она видела Тоно.
С ним что-то произошло, хоть внешне мало что поменялось. Он сидел на полу, обхватив колени и опустив голову вниз. Что-то в его фигуре было другое. Что-то от чужого Тоно. Какая-то уязвимость…У Рене, которая хорошо представляла через что ему пришлось пройти уже за эти несколько часов, заныло сердце от жалости к нему и чувства вины. Светлые волосы были сырыми от пота.
— Тоно!
— Рене!
Он вскочил и обнял ее. Но все было по-прежнему лишь в первую минуту, потом, какая-то мысль заставила его отстраниться и медленно оторвать ее от себя.
— Тебе все еще больно? — спросила она.
— Что? А, нет… Ерунда. С этим-то я могу справиться. Но… Они задавали вопросы…
— Тоно, отвечай им, они все равно, узнают все!.. Скорее всего, они вообще уже знают ответы… Все что они хотят — сломать тебя, и сделают это рано или поздно! Пожалуйста, сдайся, или сделай вид, что сдался!
Он словно не слышал ее, обдумывая что-то свое.
— Тоно?… Что тебя тревожит?
Тоно ответил не сразу.
— Они сказали мне… Черт, не знаю, как и сказать…Вообщем…
— Просто скажи, Аалеки может забрать меня в любую минуту.
— Да. Но… Только, как такое сказать!.. Словом, они утверждают, что ты… уже не человек! Я не поверил им, но… они показали мне данные… Они настаивают, что твоя сущность, как человека утеряна, и… что все, на что ты способна, это только имитировать любое человеческое состояние, чтобы приспособиться к окружающему, чтобы защититься, спрятаться… Они сказали мне, что по сути, ты — робот, и поэтому больше ничего не можешь чувствовать!
Он поднял свои глаза, голубые, как согретое солнцем небо, и ждал ответа, с надеждой и нарастающей тревогой.
Она прожила за эти несколько секунд несколько жизней. Она прожила их за себя и за него. Его слова не разочаровали ее, не подорвали то, что она к нему начала испытывать, но заставили зашевелиться страх и сомнения, котрые и без того постоянно мучили ее. Она дрожала, но сознавала, что Аалеки точно был прав в какой-то мере. После облучения Зета лучами, вряд ли, ее можно назвать прежней, она чувствовала, что в ней поселилась неведомая бездонная сила, это ее признаки иногда отражались на ее коже… это ее она чувствовала, когда убегала. Возможно, только благодаря ей, она и жива до сих пор…С ней самой, с Арерией Даартни, давно все было кончено, и это давно ее не трогало, и сейчас бы не тронуло, если бы не Тоно. Тоно!.. Как сказать ему правду, и не лишить последней, пусть хрупкой, но все же надежды, которая заставила бы его жить! В эту минуту Рене успела еще подумать, что любовь это не сад, полный прекрасных цветов, говорящих с небом о счастье, а скорее, обрыв, на краю которого жизнь становится дорога. По-крайней мере, ее любовь. Она его теряет!.. Это не имело, не должно было иметь особого значения для нее, ведь вместе им не уже не быть…Она не видела больше себя среди живых, но так хотелось, чтобы он выбрался отсюда!.. Умереть легко, но как оставить его здесь, в лаборатории… Господи, если он поймет, что они правы, он останется совсем один! Что с ним будет?!
— Рене?
Вместо ответа она обняла его. Рене хорошо понимала, какого это, ждать сейчас ее ответ.
— Я не знаю, Тоно… Не знаю, насколько я еще человек, и становлюсь ли я роботом, но, часть правды в этом есть. Они облучали меня. Облучали зета лучами… чтобы вернуть в чувства, потому что программа исследований еще не была завершена. Это было последнее средство, перед тем, как они отдали меня тейцам. И это не прошло бесследно. До встречи с тобой… я ничего кроме страха не чувствовала, я приспосабливалась, пряталась и боялась. Я пыталась имитировать поведение нормального человека, но не была такой на самом деле. Ты не видел и даже не спросил позже, но там, в баре на Мэне… Я действительно обожгла планетников. Моя кожа выделила вещество, не знаю что именно… И еще я иногда покрываюсь пятнами, когда испытываю тревогу или страх… Иногда я сознаю в себе присутствие некой посторонней силы. Пятна, кислота — все это проявления энергии, которую они сообщили мне во время опытов. Я словно заражена ею, и я боюсь ее не меньше чем Эгорегоза. Это словно реактор, который вот-вот выйдет из-под контроля, и тогда, энергия, которую я ношу, сметет меня, раздавит, вычистит мозг… не знаю, смогу ли я ее хоть сколько-нибудь контролировать… Но пока я с этим живу. Прости меня, я знаю, тебе страшно, но я не могу тебя утешить сейчас ничем! Я знаю одно — я хочу помочь тебе, верь мне в этом!