Синдикат дурмана

Саизи Фрэнк

Я связался по рации с сержантом Мачарией и велел ему мчаться на пляж. Пока мы дожидались его, я отправил Ньяле и его людей назад в Момбасу на "Муне" - так называлась лодка контрабандистов - и велел выставить на ней часовых. Портовые полицейские простились с нами, и мы с инспектором Мбуви сели в подоспевшую машину сержанта Мачарии. Тепло поблагодарив мистера Камерона и наших момбасских коллег, мы договорились встретиться назавтра.

По дороге в полицейский участок Малинди я рассказал сержанту Мачарии о событиях, разыгравшихся на море. В который раз мы потерпели неудачу: снова контрабандисты

улизнули от нас! Сержант очень горевал, что "маячок", поставленный им на машину Шмидта, перестал подавать сигналы. В участке я посвятил начальника в суть ведущегося расследования. Мы обсудили, как его парни могут нам помочь. Начальник созвонился со своим приятелем - хозяином одной из местных гостиниц, - чтобы нас устроили на ночлег.

Утром ярко сияло солнце, из-за повышенной влажности трудно было дышать. Мы собирались ехать в Момбасу, но тут нам сообщили, что кто-то ждет нас в холле гостиницы. Посетителем оказался офицер отделения уголовной полиции в Малинди. Часы показывали десять.

– Доброе утро!
– приветствовал меня местный коллега.
– Как спали?

– Спасибо, прекрасно. Ваш начальник был так любезен - без его помощи нам не удалось бы получить номера.

– Я говорил с ним сегодня, мы рады быть вам полезны. Произошло событие, которое, несомненно, должно вас заинтересовать.

– Что за событие? Не томите!
– разволновался я. Мне необходимы были добрые вести, чтобы побороть депрессию, возникшую из-за вчерашней неудачи. Это связано с нашими розысками?

– Вам судить. Арестован мужчина народности баджуни, обратившийся к доктору Симпсону. У него пулевые ранения, и доктор сразу позвонил нам. Он ранен в спину и ногу, доктор настаивает на рентгене.

– Замечательная новость, вы меня очень порадовали!
– улыбнулся я, но тут же нахмурился.
– Одно меня беспокоит. Кто доставил раненого к врачу?

– Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.

– Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?

– Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.

Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы - извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного доказательства и для баллистической экспертизы. Баджуни поместили в отдельную палату, наручниками приковали к койке и поставили у двери двух часовых, присланных из центрального полицейского участка.

На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.

– Входите!
– громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.

Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.

– В чем дело?
– обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.

– Баджуни убит ночью в больничной палате, - отчеканил сержант

Мачария.

Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..

– Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

До больницы мы доехали в полицейском патрульном автомобиле. Никто не проронил ни слова. Тяжким бременем навалились на нас напасти. Как жаль, что я не допросил Кассама вчера, теперь уже поздно. Снова я недооценил профессионализм преступников. Мне следовало побывать у него вчера, даже если он еще не оправился после наркоза и не мог отвечать на вопросы. Все равно я бы узнал Кассама, крайне важного для нас свидетеля, велел бы утроить бдительность. Слишком я доверился местной полиции - и в результате имею на руках еще один труп.

В морге нас ждал врач - патологоанатом. Он подвел меня к каталке, накрытой белой простыней.

– Хотите взглянуть?

– Хочу!
– Я приподнял край простыни - несомненно, это был наш давешний знакомый.

– Одна из сестер его узнала. Это Кассам Кхалиф - баджуни. Я велел ей пригласить его родственников для опознания, прежде чем приступить к вскрытию.

– Когда вы их ждете?

– С минуты на минуту.
– Доктор поправил очки на переносице.
– Сестра Фатьма утверждает, что брат покойного живет неподалеку, в Малинди.

– Хорошо. Нам необходимо знать, что покажет вскрытие. Полагаю, без токсикологического анализа не обойтись.

– Это очевидно. Взгляните!
– Доктор приподнял руку покойного и указал пальцем.
– Вот след от инъекции, именно сюда ввели яд.

– Вижу.

– Похоже, смерть наступила от мгновенной остановки сердца, он хотя бы не мучился.

– Буду вам признателен, доктор, если вы сегодня же определите, какой яд применили убийцы.

– Если родственники не заставят себя ждать, я закончу не позднее двух часов пополудни. Однако уже теперь могу сказать, что дежурившие у палаты покойного полисмены были обезврежены иным способом.

– Вы определили каким?

– Нет пока, но это не составит труда. Полисмены получили дозу парализующего яда, имеющего лишь временное действие. Я немедленно отправлю пробы на анализ в столицу.

– Спасибо, доктор. Я свяжусь с вами после обеда.

Снова накрыв лицо покойного простыней, я пошел к выходу. Оказалось, что полисменов уже привели в чувство и отпустили из больницы. Они ждали меня в полицейском управлении. Я решил немедленно их допросить.

– Черт возьми, как это случилось?
– набросился я на них, едва они переступили порог кабинета шефа местного отдела уголовного розыска.
– Вам было велено охранять раненого и никого к нему не пропускать.

Они понурили головы, вид у них был такой, словно несчастнее людей на свете нет.

– Вы что, языки проглотили?
– закричал я.
– Я желаю услышать, как это произошло, почему вы нарушили мой приказ. Хороши полицейские! Не справились с простейшим заданием. Кимутаи, сделайте милость, ответьте на мой вопрос.

– Афанде, в десять минут двенадцатого кто-то постучал в дверь. Я хорошо помню, когда это случилось, потому что посмотрел на часы. Мы только заступили на вахту, сменив первую пару часовых.