Сказание о царствовании великого князя московского Иоанна IV Васильевича II
Шрифт:
С
хлынувши чувства великие, возвратившися он к народу и повелеша бысть пиршеству в сорок дней и ночей и сам днесть восьмого, месяца ноября, лета 1552 от Рождества Христова в Гранитнрой палате устроивши столы с явствами и питием для верных слуг своих. Егде бысть митрополиту и епископам и болярам знатным и князьям великим, и тако торжество учинившись, что конец ему объявившися токмо в днесть десятый, месяца ноября, лета 1552 от Рождества Христова.
И
венцом всих празднеств бысть учреждение из древа церкви во имя Покрова Богородицы в девять куполов, а в лето 1555 от Рождества Христова, заместо древа, в камне светелку Божью возведоша за имя Василия Блаженного. И настолько чуден храм, Господен отстроен
И
отозвавшися царь казанский, Едигер на зов спасительный самодержца уверовавши неотвратно в Господа нашего Иисуса Христа, воспринявши веру нашу истинную православную. И свершившиси се днесть двадцать шестого, месяца февраля, лета 1553 от Рождества Христова. Аки подведоша Едигера к великому князю и царю всея Русии, то павши он ниц и слезно просивши осударя помиловавши подданых его не отказавши им в Воскресении Христовом. И ноне самодержец «Наказ» давши архиепископу Гурию, что во град Казань отправившиси. В слове своем он глаголаху: «Кои татары захотят креститися волею, а не от неволи, тех велити крестити, и лучших держати у себя в епископии, поучати христианскому закону и покоити, аки можно; а других раздавати крестити по монастырям. Егда новокрещенные из-под научения изыйдут, архиепископу звати их к себе обедати по чаще, поити их у себя за столом квасом, а после стола посылати их поити медом на загородный двор. Кои татары станут приходити к нему с челобитием, тех кормити и поити у себя на дворе квасом же, а медом поити на загородном дворе; приводити их к христианскому закону, причем глаголаху с ними кротко, тихо, с умилением, а жестоко с ними не молвити. Аще татарин дойдет до вины и убежит к архиепископу от опалы и захочет креститися, то назад его воеводам ниаки не отдавати, а крестити, покоити у себя.… Всеми способами, аки токмо можно, архиепископу татар к себе приучати и приводити их любовию и на крещение, а страхом ко крещению никак не приводити».
Т
ако спасшиси многия тысячи магометян и язычников и бысть после, аки время ушедши возвеличен в камень прах архиепископа Гурия и его пособников архимандриды Герман и Варсонофий в Благовещенском соборе. Тама они поныне и во веки веков упокоены.
А
великий князь и царь вея Русии насытившиси милостию творимой аки Анастасия жена любимая здоровия показавши, то немедлевши Иоанн Васильевич с ней и с сыном своим в обитель Святой отправившиси. Тама при собрании великом духовенства и другого народа архиепископ Никадр ко крещению Хритову Дмитрия, сына его, у мощей Святого Сергия приведоша.
В
ся зима в покое праздном бысть, но не все тако ладно на Русии бысть. Предтечей недоброго ужо стучавши и свет гас на самой заре величая Иоанна Васильевича. В месяц взятия града Казани объявившиси в Псковской земле язва смертоносная, двадцать пять тысяч народу живота лишивши. И поиде она тенью злой и непроглядной на царство русское паки не каснулась самодержца и не вызвавши из него заразу, что засевши в нем аще в земле сарацинской. И бысть се горестное событие в среду третьей седмицы поста, днесть первого, месяца марта, лета 1553 от Рождества Христова.
О
долевши его горячка и занемог он велико, тако что слегши в постель разум теряя. Слухи во граде Москве истекавши
Н
о мужество и отвага даже в смертный час не оставивши его, потому состоявши он чинно в болезни своей и егда совсем надежда покинувши всих днесть одиннадцатого, месяца марта, лета 1553 от Рождества Христова, приступивши к нему дьяк его Иван Михайлов со скорбной просьбой о духовной, указуя чем, яко дело его безнадежно, то и тута великий князь и царь всея Русии осанку свою не опустивши, повелевши готовить се немедля. И хотя лет ему аще мало, егда думати о смерти своей и язва должно его корити о безвременном уходе, но узряша и мудро расценив положение свое худое исполнивши, аки требовавшиси, завещав народ русский и землю царства его сыну своему Дмитрию, кои аще в пеленах ему бысть.
И
собравши дьяк Иван Михайлов и князь Владимир Воротынский боляр всих в столовой палате к крестному целованию, на верное служение царевичу Дмитрию. Падоша светоч веры христовой, падоша руци самодержца что зло содержавши, не дав объяти всю землю русскую и бысть все далее по слову Евангельскому кое глаголет: «Паразите пастыря и разойдутися овцы его».
Р
азброд в умах начавши боляр, крики и споры многошумные зачавшиси великие, егда целовати приглашавши двоюроднго брата самодержца князя Владимир Ондреевича Старицкого. Он отказ жестко давши, чем во гнев введоша князя Владимира Воротынского и тот обрушивши на него словеса тяжелые, а тот ответствовавши ему: «Ты бо со мною не бранился и не указывавши мне, и против меня не глаголаху». Князь Владимир Воротынский, на что ему рече: «Я подавши душу осударю своему царю и великому князю Иоанну Васильевичу и сыну его, царевичу Дмитрию, что мне служити им во всем в правду. С тобою ж они, осудари мои, велели мне глаголаху. Служу им, осударям моим, а тебе служити не хочу. За них с тобой глаголаху, а аще доведется, и дратися с тобою готов».
В
зроптавши и бранившиси князья на Захарьиных, убо невместно служивши им, егда подряжавшиси они осударю служити, а те ныне приберут власть у царевича Дмитрия, потому аки малец аще Дмитрий и опекуны-ястребы склюют царство все. И внове бысть разлад в умах и шуму многому бысть промеж боляр у царского одра предстоящих и узряша великий князь и царь всея Русии, что добра сотворивши не хотят его поданные обратяша к ним слово свое: «Аще вы сыну моему Дмитрию крест не целуете, то, верно, у вас друго осударь имеетс.я. Кого же думаете избирати в цари? Позабывши окаянные данную вами клятву служити мне и детям моим и мимо нас другого осударя вам не икати? Аз велю вам служити сыну моему Дмитрию, а не Захарьиным. Сил глаголаху много не имею. Аще забывши души свои, то вспомните что Бог есмь, преступление наказующий. Нам и детям нашим служити не желаете, в чем нам крест целовали не помните? А кто не хочет служити осударю-младенцу, тот и большому не пожелает служити, и аще мы вам не надобны, то это на ваших душах буде».
К
нязь Шуйский зело змеинным умом искушенный молвил ему: «Нам нельзя было целовати крест не перед осударем: перед кем на целовати, егда тебя, осударя, там не бысть?» И зашумевши боляры указывавши, что в передней целовати крест, аще в горницу самодержец их к себе не зовет. А окольничий Федр Адашев глаголаху прямей: «Тебе, осударь, и сыну твоему, царевичу Дмитрию, крест целуем, а Захарьиным, Даниле с братией, нам не служити. Сын твой аще в пеленах, а владети нами буде Захарьины. А мы ужо от боляр в твое малолетство беды видавши многая».