Сказка будет жить долго
Шрифт:
Сёма, дёргающий её за рукав:
– Мамочка! Сердечко сильно болит? Да? Сильно болит, да?
– Ничего, сыночка… ничего… сейчас приедет «скорая» Бог даст – спасут меня…
Аделаида бегала на кухню, «ставила» чайник, подливала кипяток, старалась маме запихнуть ещё одну запасную таблетку, лишь бы спаси её!
Это бывало как тот ядерный взрыв на том стенде, но только отлучаться от эпицентра никто не имел права!
Снова были каникулы. На этот раз зимние. Аделаиду, как всегда во время каникул, папа на автобусе отвёз в Большой Город к бабуле и дедуле.
Этот Новый год они встретили очень грустно. Деда почти не вставал. Но
На московскую «Ёлку в цирке» они с дедой тоже не пошли. Только сходили с бабулей в ТЮЗ на «Белоснежку и семь гномов». Там Белоснежка всё звала кого-то на помощь и кричала:
– Принц! Принц!
Аделаиде казалось, что кто-то болеет, кому-то плохо и кричат:
– Шприц! Шприц!
Она вспомнила, что деда лежит там дома один, и когда они придут, бабуля снова будет варить стерилизатор. Наверное, он опять сгорит. И в доме опять вместо запаха ёлки и лимона будет пахнуть горелой марлей. Ей стало грустно, и спектакль совсем не понравился.
Теперь она каждый вечер сама включала «Спидолу», находила сказку и подкладывалась к деду на диван, чтоб вместе с ним услышать, как добрый, милый сказочник с ними поздоровается:
Здравствуй, мой маленький друг!
Пластмассовый Буратино продолжал висеть на люстре, только деда с ним больше не разговаривал. Казалось, в доме поселился кто-то невидимый и очень жестокий. Он грыз деду и мучил его. Было неспокойно и страшно.
В самый разгар каникул приехал папа и увёз Аделаиду домой. Аделаида не понимала, что такое «деду нужен покой». Разве она ему мешала? Если он не хочет сказку, так можно сразу сказать, а не звонить отцу!
Однажды вечером у них дома раздался междугородний телефонный звонок. Аделаида знала, как телефон звонит просто, а как когда из другого города, но кроме как деда из Большого Города им никто никогда не звонил. Междугородний – это отрывистые, резкие гудки, они кажутся даже громче простых.
Мама говорила недолго и мало. Больше слушала. Такого Аделаида не могла припомнить. Мама не умела слушать. Она всегда говорила много, громко, всех перебивала, вставляла свои замечания, потом, не попрощавшись, могла повесить трубку.
«Наверное, что-то случилось! – Испугалась Аделаида, прислушиваясь к разговору. – И что-то, скорее всего, нехорошее».
Одевайся! – Мама нажала на рычаг и обернулась к Аделаиде. – И ты, Василий, одевайся, – скомандовала она отцу. – Сёмочку разбудите. Мы сейчас поедем в Большой Город. У деды инсульт, его парализовало.
Аделаида впервые услышала такое некрасивое слово.
«Что такое „парализовало“? – терялась она в догадках. – Но раз мы едем ночью – значит, какая-то болезнь. Мама вечно говорит что-то заумное, специально, чтоб было непонятно, что ли? „Парализовало“ – высокая температура, что ли?» Аделаида после того, как ей вырезали гланды, почти не болела. Так, по мелочам, поднимется температура и через день спадёт. Правда, приходилось всё ещё терпеть клизмы и «перепотевание» с чаем из малинового варенья, но всё равно, это уже были сущие пустяки. «Деда точно с температурой, – решила она, – и его от малинового варенья как-то парализовало. А может, от клизмы? От неё тоже может что-то случиться с человеком! Или от того и другого вместе? Ничего! – Подумала она. – Чего я столько думаю? Приеду, сама у него спрошу, где у него это парализовало?».
Такси ехало очень медленно. Спящий на папиных руках Сёма дёргался и что-то бормотал. Мама всё время молчала. И это тоже было странным, потому, что мама обычно всю дорогу что-то рассказывает, ко всем пристаёт со своими советами. Вот так едешь, хочешь что-то посмотреть, или помолчать и о чём-то подумать, так нет! Мама обязательно должна что-то рассказывать, или хотя бы о чём-то спрашивать. Или, если уже всё рассказала, то делает замечания отцу:
– Поверни ребёнка на другой бок! Ты не видишь, левый у него уже затёк! Дай ему воды. Он давно не пил и пить хочет. Поправь ему туфельку…
Аделаида напряжённо всматривалась в ночную пустоту, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, появится высокая гора, а на ней телевизионная вышка.
Про вышку ей тоже говорил деда:
– Вон, смотри! Видишь много красных огней на горе? Это фуникулёр! Туда поднимаются по канатной дороге. Помнишь, на Земеля такое здание со стеклянными перегородками? Вот оттуда и поднимаются кабинки. Мы-то с тобой всегда ездим на машине, а у кого машины нет? Кабинки поднимаются высоко-высоко. Плывёшь над всей землёй, над деревьями, домами, даже вниз смотреть страшно! А в прошлый раз мы на вагонетках поехали, помнишь? Правда, помнишь? Ты же маленькая была совсем! А невысокое, широкое здание видишь? Вон, недалеко от вышки? Это знаменитый ресторан! Туда по вечерам приезжают поужинать люди. Красиво одетые женщины, мужчины в костюмах и галстуках. Они кушают, смотрят сверху на ночной город. И в ресторане играют музыканты, и поют певцы. Кавалеры приглашают дам на танцы… Сверху смотреть на Большой Город очень красиво. Посмотри, посмотри вниз, разве это не волшебный город?
Всё видно как на ладони! И быстрая Река течёт, и всадник на коне около старинного собора, и домики, которые висят прямо над обрывом реки, и освещённые самым замечательным – оранжевым светом улицы. Только всё такое маленькое! Как макет. Как крошечный немецкий паровозик, бегающий под нашей ёлкой, да? Он хоть и макет, совсем маленький, но почти настоящий!
Знаешь, однажды у нас в Большом Городе произошло настоящее чудо! Приехала из-за границы самая знаменитая в мире певица Иоланта. Она тоже гречанка, как и ты. Она за один день выучила песню – гимн нашему городу и в этом ресторане её в сопровождении оркестра и спела. Какой у неё голос! Она такая красивая, изящная! Я таких женщин даже в журналах не видел! Высокая причёска, платье без рукавов! Все газеты только про неё и писали тогда. Может, когда вырастешь, ты будешь похожа на Иоланту? Высокая, стройная!..
Конечно, буду! – Аделаида аж засопела от восторга! Правильно деда сказал! Это она сейчас «Жирнячка» и «Хозо-бочка» и «Свинья-депутат», и… и… ещё много чего! Зато когда вырастет, конечно, будет похожа на Иоланту! Ну, как Гадкий Утёнок! С ним ведь тоже никто играть не хотел! Да! «Птичница била его ногой»! А потом? А потом все к нему лезли, хотели, чтоб он хоть взглянул на них! Хотели с ним познакомиться! Конечно, это всё пройдёт! Она станет такая же красивая, знаменитая и очень счастливая, как эта самая гречанка – певица Иоланта! Обязательно станет как Иоланта! Всё это закончится, она станет как другие люди, когда вырастет. Не будет бояться ни с кем знакомиться, не будет стесняться улыбнуться и с кем-то заговорить первой. И появится у неё много друзей, потому что красота приносит счастье! – и она прижалась к тёплой руке деда. – Всё именно так и будет! И никто не будет узнавать в Новой Иоланте Жирнячку Аделаиду! Все будут восхищаться её красотой, про неё тоже напишут все газеты, и в неё обязательно влюбятся все мужчины! Но она отвергнет всех и только будет ждать своего принца! И у принца будет такое же белое тонкое лицо, как у деды, и такие же чёрные-чёрные волнистые волосы!