Сказки братьев Гримм и сестричек Жутть
Шрифт:
И решил, что искать работу вовсе не так уж и трудно. Можно, например, заняться продажей скота.
— Сколько ты дашь мне за корову? — спросил он.
— Ну что ж, — сказал хозяин таверны. — Времена нынче трудные. Лишних денег у меня нет. Но могу накормить тебя, сколько съешь, и напоить пивом, сколько сумеешь выпить. В таверне как раз идет веселье. Не стесняйся и присоединяйся к нам.
Итак, Джек вручил хозяину таверны веревку, чтобы можно было привязать корову. Насколько он понимал, выбора у него все равно не было. Какую
Жена хозяина поблагодарила Джека за корову и принесла ему плошку бобового супа и кружку пива. Джек пил кружку за кружкой. Люди в таверне разговаривали, смеялись и пели, и день превратился в вечер, вечер — в ночь, а ночь — в раннее утро.
— Пора закрывать таверну, — сказал хозяин Джеку, который лежал лицом вниз на запачканном пивом и бобовым супом столе.
Джек лишь храпел.
— Все уже разошлись по домам, — сказала жена хозяина. — И тебе пора идти домой.
Джек лишь храпел.
Они сбросили Джека со стола, но разбудить не смогли.
Старший сын хозяина, который не был ленивым, выволок Джека на улицу и запер за ним двери.
Джек проснулся, когда рядом с его головой раздался звук бум. Все лавки в деревне давно были закрыты, в окнах не горели огни. Джек лежал ничком на темной-темной улице и разглядывал звезды.
— Ох, — сказал он, потому что очень-очень опьянел от выпитого пива. — Должно быть, я на небе. Должно быть, я в небесном городе.
И, возбужденный этой мыслью, он вновь уснул.
Примерно в то же самое время Эффи, дочь горшечника, шла домой с танцев, которые устраивали в церкви. Отец сказал ей, чтобы она не задерживалась дольше полуночи, а сейчас и рассвет был не за горами, поэтому девушка торопливо шагала по улице, пытаясь придумать хорошее оправдание. Когда опаздываешь на шесть часов, а тебя уже разок предупреждали, а оправданий у тебя нет никаких, а не только хорошего, трудно думать о чем-то другом.
Эффи не смотрела под ноги и споткнулась о Джека.
Что разбудило его во второй раз.
— Ой–ей! — воскликнула Эффи. — С тобой все в порядке? Надеюсь, что все в порядке. Ведь так, да?
Она сделала несколько шагов, но Джек продолжал лежать. Поскольку Эффи ни разу не приходилось валяться посреди улицы ни в предутренней тьме, ни в другое время суток, девушка сделала вывод, что с Джеком явно не все в порядке. А раз она на него наступила, то боялась, что является причиной того самого непорядка. Эффи вернулась и наклонилась над молодым человеком.
— Пожалуйста, скажите, что вы здоровы, — попросила она. — Мне, правда, очень нужно домой, а то отец меня убьет.
Джек сфокусировал мутный взгляд на склонившейся над ним фигуре.
— Ух ты! — сказал он. — Какая же ты высокая!
Эффи, которая не была высокой, зато торопилась, не стала возражать.
— Да.
— А все люди, что живут в городе на небесах, такие высокие? — спросил Джек.
Эффи подумала, что с парнем точно что-то не так, если послушать, как он разговаривает.
— О нет! — воскликнула она. — Что же мне с тобой делать?
— Покойной ночи, — сказал Джек и опять заснул.
Что ж, сказала сама себе Эффи. Если ему так больше нравится, наверное, она ничего не сможет поделать.
Дом был всего в нескольких шагах, и девушка вновь направилась к нему.
И вновь остановилась.
Это не мое дело, напомнила она себе. И сделала один шаг.
Я даже не знаю его, сказала она себе. И сделала второй шаг.
Какая мне разница, кто на него наступит следующим, сказала она себе. И сделала целых три шага, один за другим.
Но следом за ней по дороге могла проехать груженая телега, что станет подлинным бедствием для того, кто лежит в грязи и рассуждает о городе в небесах.
И что ты намерена делать? спросила сама себя Эффи. Идти он определенно не может, а тебе уж точно его не унести.
К тому времени Эффи добралась до ворот их двора. Сквозь закрытые ставни не просачивался колеблющийся свет свечи, наверное, отец лег спать, не дождавшись дочери. Хорошие новости для нее, но плохие для Джека.
Может быть, найти веревку? Тогда она смогла бы связать ноги Джеку и притащить парня волоком. Хотя он будет биться головой о колдобины, что едва ли улучшит его состояние.
Но тут Эффи увидела то, что было куда лучше веревки, — отцовскую садовую тачку. Перед танцами девушка полола сорняки, и теперь они лежали в тачке, но это лучше, чем если бы она была заперта в сарае.
Эффи покатила подпрыгивающую на выбоинах и булыжниках тачку к Джеку, потом толкнула лежащее тело ногой.
— Вставай, — сказала она. — Я пришла спасти тебя от молочника и от Уилбура Стиллмансона, который повезет поросят на рынок.
Джек открыл глаза и посмотрел Эффи в лицо.
— О–о! — сказал он. — Опять барышня-великан.
— Да, — сказала Эффи, помогая ему подняться. — Пошли. Вставай. Забирайся сюда.
Джек с трудом ухитрился встать на трясущиеся ноги.
Секунды на две.
Затем он споткнулся и свалился лицом вперед прямо в тачку, которая подпрыгнула, но не перевернулась.
Руки Джека свешивались через край, пока Эффи толкала тачку обратно к дому.
В носу Джека защекотало от листьев и стеблей, на которых он лежал. А поскольку барышня-великан ему помогала, он не хотел жаловаться, что поездка слишком тряская. Вместо этого он спросил: