Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова
Шрифт:
– Свои трусы никому не доверю!
– Эх, жестокий ты мужик, Быков! Лишил меня главного женского удовольствия. Теперича и не засну с расстройства... Ну дай хоть носки понюхать!
"Вот же язва!"
– Не отвяжешься - дам!
– Молчу-молчу... Изверг.
Богатырский сон сморил Матвея сразу после меткого попадания головы в подушку. И продлился он... увы, в очередной раз совсем недолго. И всё из-за Яги!
К сожалению, её печаль о трусах была здесь совершенно ни при чём...
– Мотя, вставай! Мотенька...
Быков резко сел на кровати и затряс головой, одновременно пытаясь унять сердцебиение. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Ему как раз такой сон снился, про женщину-мечту, а тут... Женщина-язва с очередной напастью. Клопы их там, что ли, закусали?
Матвей остервенело потёр глаза и рявкнул на Ягу, которая, похоже, вознамерилась придать ему ускорение и самолично вытащить из-под одеяла. А у него трусы сушатся!
– Чего случилось-то?? Говори нормально!
– Бабайка опять к Кузе пришёл... Только ты его прогнать сможешь... Мотенька, что хочешь для тебя сделаю, только помоги!
Само собой, Матвей толком ничего не понял. Но встревожился. Судя по голосу, Яга была сейчас на грани истерики, что было ей не свойственно. Значит, дело и вправду серьёзное. Неужели кто-то вломился к ним комнату и обижает ребёнка?!
Мотя поспешно нырнул в штаны, обуваться не стал, зато прихватил попавшую на глаза колченогую табуретку - мало ли в кого швырнуть потребуется. Ногой распахнул дверь в соседнюю комнату... И невольно замер на пороге.
Полная луна висела над самым окном, освещая сжавшегося в уголке кровати Кузьку. Мальчишка трясся и беззвучно рыдал от страха, глядя на медленно подступающее к нему чудовище. Вообще-то на Мотин вкус это было скорее чудо-юдо, только не в перьях, а в шерсти. Выглядело оно скорее несуразно, чем страшно: ну, когти, ну, зубы - так в земных ужастиках они куда внушительнее. То ли мультяшный мутант, то ли сильно заросший и вконец охамевший медведь-шатун.
Но бедный рыжик земных фильмов не смотрел и буквально оцепенел от ужаса. Маленький беззащитный кролик перед удавом... У Матвея аж сердце ёкнуло от жалости.
В следующую секунду табуретка прицельно полетела в голову страшилища. И... с грохотом врезалась в пол, не встретив никакого сопротивления.
– Что за?!
– Так морок это, Мотенька, - тихо всхлипнула за спиной Яга.
– Каждый месяц хоть раз к нему приходит, пугает, окаянный, а я сделать ничего не могу...
– А я? Ты сказала...
– Да, ты - можешь. Один только способ есть Бабайку прогнать, глупый, но всегда действует...
– Какой? Пасть ему порвать? Мехом внутрь вывернуть? Так это я запросто, это я с удовольствием!
– Нет, Матвей, ему ничего не сделается. Это же морок... Тебе надо...
– Ну, говори уже, чего мнёшься!!
– разозлился Быков.
– Хочешь, чтобы сын от страха заикой стал?!
– Поцелуй меня...
Матвей резко развернулся, едва сдерживая зуд в кулаках. Тут с её ребёнком такое творится, а эта дурная баба!..
"Дурная баба", оказывается, тоже умела плакать молча. Выходит, никакая это не идиотская шутка... Додумывать мысль Мотя не стал. Рывком подтянул к себе женщину, облапал, за что подвернулось, и сделал то, о чём она попросила. От злости - на ситуацию, на неё и на себя заодно - поцелуй получился не слишком нежный. Скорее даже грубый. Матвей смял безропотные мягкие губы, втянул в себя, едва не прихватывая зубами, язык по-хозяйски вторгся на сданную без боя территорию...
Как-то незаметно злость иссякла. Завоеватель увлёкся, а потом и вовсе перестал думать о посторонних вещах. Даже о Кузьке. Потерялся во времени, наслаждаясь податливым мягким телом в своих руках, запахом, вкусом... Какая сладкая...
Женщина опомнилась первая. Зашевелилась, попыталась отстраниться, вывернуться из его объятий. Смешная. Кто ей даст?! Матвей недовольно замычал и снова потянулся к её губам.
Соображалка включилась резко, как лампочка. Быков распахнул глаза и в полном офигении уставился на растрёпанную, запыхавшуюся Ягу.
– Что за?..
Умный вопрос, да. Окстись, Мотя, это всё та же язва с крючковатым носом и тощенькими мочальными косами, забыл?! Ну и пусть фигура под балахонистым сарафаном оказались неожиданно приятной на ощупь, пусть от этого поцелуя у тебя только чудом не снесло крышу... Но... Это же она! Ведь так?
– Ппрости...
Кажется, они сказали это одновременно. И так же дружно обернулись на нетвёрдый тонкий голосок.
– Мам... А чего это вы делаете?
– Кузенька!!
Женщина рванулась к сыну, Матвей плюхнулся на кровать следом за ней и обнял их обоих разом.
– Сынок, ты как, в порядке?? А куда чудо-юдо подевалось?
– Какое чудо?
– Да это дядя Мотя шутит, не обращай внимания, - сделала "страшные" глаза Яга.
– Помнишь, я говорила, бывает, что ты во сне повизгиваешь, как свинка? Наверное, снится, что ты поросёночком стал и по двору бегаешь, хи-хи-хи... А Матвей-то этого не знал, вот и зашёл посмотреть, в чём дело. Я ему всё обсказала, тебя разбудила, чтобы другие постояльцы на нас не нажаловались. А сейчас быстренько на другой бочок - и спать!
– А вдруг мне опять свинки приснятся?
– Во второй раз не приснятся, уж поверь мне. Давай, закрывай глазки и спи! Дядя Мотя уже уходит...
– Дядя Мотя ждёт тётю Мотю у себя, с объяснениями, - с нажимом сказал тот.
Яга поняла, что отвертеться не получится, и со вздохом кивнула.
Уходя, Матвей слышал сонный голос Кузьки, который пытался выяснить у матери, на самом деле они целовались, или это тоже ему приснилось. Ухмыльнулся и не стал ждать "правдивого" ответа, и так всё понятно.