Скобелев, или Есть только миг…
Шрифт:
– Далековато возить, Михаил Дмитриевич.
– Из вашего тяжкого вздоха следует вывод: тянуть первую железнодорожную ветку от Красноводска до Кизыл-Арвата. Вот я и поеду строителям хвосты накручивать, а вы, Николай Иванович, завтра, от силы послезавтра Бами возьмёте теми силами, что у вас под рукой.
– А если там – добрый гарнизон? – вздохнул осмотрительный начальник штаба. – Да в добрых укрытиях?
– Вот это-то мне и надо проверить, – сказал Скобелев. – С Богом, полковник!..
Развернул коня, крикнул:
– За мной, Баранов! Охрану не брать!
Адъютант буквально
Через три дня Гродеков, укрепив Бами и оставив там практически весь отряд, возвратился в сопровождении казачьего разъезда. И сразу же доложил Скобелеву, что Бами занято практически без боя.
– Поздравляю, Николай Иванович, – улыбнулся генерал. – Значит, идейка моя оказалась не такой уж безумной.
– Что-то я, признаться, не очень её уловил, Михаил Дмитриевич, – проворчал полковник. – Взять Бами? Устроить там нашу перевалочную базу? Протянуть железнодорожную ветку?
– Ни то, ни другое, ни третье. Бами – просто ещё одно доказательство идеи, а не сама идея, Николай Иванович, – сказал Скобелев. – Текинцы управились с генералом Ломакиным европейским способом ведения оборонительных военных действий, разгромив его не в чистом поле, что до сей поры было для них характерно, а при неудачном штурме крепости Геок-Тепе. И меня все время терзал вопрос: что они переняли у нас – форму или содержание? И на примерах их неубедительных боев под Ходжа-Кала и Бами можно смело утверждать, что текинцы заимствовали у европейцев форму, так и не усвоив содержания. Вот из сего постулата и будем теперь исходить. Только семь раз ещё отмеряем, прежде чем окончательно резать.
Глава пятая
1
А на следующей неделе после этого разговора в Красноводское приставство пришёл толмач известного им русского купца Громова:
– Большая беда, господин начальник. Мой хозяин пропал, господин Громов.
– Как так – пропал? Что значит – пропал?
– То есть совершенно, – армянин был весьма растерян и даже испуган. – Третий день дома нет.
– Ну, может, у женщины какой ночует… – Приставу страсть как не хотелось заниматься исчезновением богатого купца. – Мужчина он молодой, в соку…
– Так ведь и днём нет, и ночью нет, господин начальник. Такого не бывало, господин Громов – мужчина аккуратный.
Сутки пристав занимался розысками, не обнаружил никаких следов и, скрепя сердце, доложил градоначальнику.
– А чем он тут занимался, этот купец? – Градоначальнику тоже не очень-то хотелось возиться с таким тёмным делом. – Может, просто сбежал, не рассчитавшись?
– Не похоже, Дементий Антонович, – вздохнул пристав. – Господин Громов верблюдов для армии скупал.
– Верблюды целы?
– Целы, Дементий Антонович. Все
Исчезновение военного поставщика сразу стало выглядеть весьма серьёзно: градоначальник ещё не забыл о краже верблюдов, в расследование которой включился тогда не только тыл со штабом, но и сам командующий генерал-адъютант (что было для Дементия Антоновича куда важнее, нежели генерал-лейтенант). Приказав приставу хоть из-под земли, а достать пропавшего невесть куда купца Громова, градоначальник тут же доложил об этом тыловому начальству. Клубок начал разматываться с военной быстротой, и вскоре конец ниточки достиг Михаила Дмитриевича Скобелева.
– Если понадобится ваша помощь, вас найдёт мой адъютант, – сухо, сквозь зубы сказал он.
Начальник тыла удалился вместе с Дементием Антоновичем, но Михаил Дмитриевич не спешил звать Баранова. Удар был неожиданным и от этого особенно болезненным. Он не думал, что и на сей раз били по нему лично, но то, что били по делу, ради которого он, генерал Скобелев, был сюда послан самим Государем, сомнений не вызывало. Млынова могли убить или пленить и как скупщика верблюдов для армии, и как его бывшего адъютанта, засланного сюда под видом купца Громова. Последнее представлялось наиболее угрожающим, и Михаил Дмитриевич, подумав, решил исходить именно из этого, самого неприятного и опасного предположения.
Кто знал, что под личиной купца Громова скрывается бывший капитан Млынов? Только Тыкма-сердар. Но сердар – Скобелев был убеждён в этом – выдать текинцам Млынова не мог хотя бы потому, что тем самым обрекал на гибель самого себя: подобное в этих краях не прощалось ни под каким видом. Однако такое признание из него могли вытянуть пытками: исключать такой вариант было бы легкомыслием. – А это означало, что прежде, чем разыскивать исчезнувшего Млынова, необходимо было точно и по возможности быстро выяснить, не случилось ли чего с самим Тыкма-сердаром.
Бывший капитан связывался с Тыкма-сердаром через какого-то старика на Красноводском базаре. Он ещё просил не трогать этого старика, когда случилась дурацкаая история с кражей верблюдов. Что-то Млынов говорил о приметах… Драный халат – ну, понятно, у всех старых завсегдатаев базаров драные халаты. Как форма. Что-то ещё, но что? Что?..
Скобелев вскочил, пометался по кабинету… Надо было вспомнить, необходимо было вспомнить… И вдруг расслышал голос Млынова, тихо прозвучавший в его душе: «Только не трогайте на базаре старика в двухцветном тельпеке. Это моя единственная связь с Тыкма-сердаром…»
Двухцветный тельпек! Высокая папаха без дна из двух кусков бараньей шкуры разного цвета. Знак убогости и нищеты…
– Баранов!
Адъютант влетел сразу же, видно, долго ждал под дверью, когда позовут.
– В Красноводске на базаре – старик в двухцветном тельпеке. Скажи приставу, чтобы арестовал, но ни в коем случае не одного, а в группе, что ли.
– Понял, Михаил Дмитриевич. Чтобы прошло незаметно.
– И так же незаметно доставить этого старика ко мне. Только чтобы никто его не заподозрил, Баранов. Если эту ниточку порвём, нам Млынову не помочь.