Скобелев, или Есть только миг…
Шрифт:
– Может, пустить такой слух? – предложил полковник Гродеков. – Мол, ожидается прибытие члена августейшей фамилии.
– Не надо, – подумав, сказал Скобелев. – Тогда прозрения не будет: «Так вот ради чего нас в жарищу гоняли!» Прозрения и восторга, ведь и то и другое нам очень даже пригодится при штурме Геок-Тепе, Николай Иванович. Очень даже.
5
С той поры как генерал Скобелев, так и его начальник штаба полковник Гродеков ежедневно гоняли солдат и покорно следовавшие за ними артиллерийские упряжки по четыре часа с часовым перерывом на чай и отдых на двух разных плацах. Шагистика
Пока к Михаилу Дмитриевичу не примчался вконец расстроенный Млынов:
– У меня угнали две тысячи лучших верблюдов.
– Кто?.. – взревел Скобелев.
– Знал бы кто, сам бы управился.
– Ты всю кампанию мне срываешь, Млынов. – Генерал очень расстроился. – Выяснить и доложить!
– Слушаюсь, Михаил Дмитриевич.
Два дня бывший капитан разыскивал на базаре хитрого старика, через которого шла связь с Тыкма-сердаром. Если кто и мог сейчас помочь Млынову найти угнанных верблюдов, так только сердар.
– Заплати ещё раз полцены, и верблюды к тебе придут, – хитро улыбнулся старик.
– Значит, шантажирует Тыкма-сердар? – хмуро спросил Скобелев, когда Млынов доложил ему об этом разговоре.
– Да его же люди и угнали верблюдов, – вздохнул капитан. – Жаден он больно, Михаил Дмитриевич. Всегда готов лишнюю шкуру с барана содрать.
– Придётся платить.
– Нет уж, – решительно сказал Млынов. – Сердару только поддайся, он через две недели то же самое учинит.
– Что же ты предлагаешь?
– Объявите об угоне и арестуйте туркменских старейшин и кадиев [62] . Только не трогайте на базаре старика в двухцветном тельпеке: это родственник Тыкма-сердара, моя единственная связь. И предупредите старейшин, что отправите их на Кавказ, если верблюды не будут возвращены.
Решение об аресте ни в чем не повинных аксакалов далось Скобелеву непросто. Он всегда уважал местные традиции, старался не нарушать их, но делать было нечего. Об угоне было объявлено, старики арестованы и для вящей убедительности переправлены на флагманский пароход под наблюдение капитана Макарова. И через три дня все угнанные две тысячи верблюдов вернулись на скотные дворы.
62
Кадий – судья, рассматривающий дела на основе мусульманского права (шариата).
– Гез-каглы не на того сверкнул своим грозным оком, – сказал старик Млынову при первой же встрече.
– С ним нельзя шутить, так и передай сердару, старик. Если верблюды пропадут ещё раз, все наши договорённости станут недействительными. Запомнил?..
На обоих плацах по-прежнему ежедневно гремели оркестры, и сотни солдат в насквозь пропотевших рубахах покорно занимались бесконечными перестроениями. Больше всех доставалось артиллеристам, потому что им множество
– Запутаются они, – вздохнул Гродеков. – Может быть, поручить ротным командирам делать отмашки саблей?
– Пыль, – кратко пояснил Скобелев. – А после первых же орудийных залпов – дым. Вот тогда они действительно запутаются, Николай Иванович.
– И все же, Михаил Дмитриевич, солдаты устали безмерно. А господа офицеры глупеют от нашей муштры на глазах. Настаиваю на недельном отдыхе. Категорически настаиваю. У меня трое солдат в лазарете после теплового удара.
Всерьёз обеспокоенный Николай Иванович был готов настаивать на отдыхе вплоть до официального письменного рапорта. И, зная упрямство Скобелева, загодя написал его, чтобы тут же и вручить, если добром уговорить не удастся. Но, к его удивлению, Михаил Дмитриевич сразу же согласился с его доводами.
– Согласен. Баня, десятидневный отдых, двойная винная порция. Только распорядитесь, чтобы вместо водки солдатам давали вино: по такой жаре вино полезнее. А вот нас с вами, уважаемый Николай Иванович, этот отдых не касается.
– С адъютантами будем маршировать? – усмехнулся полковник Гродеков.
– Пришла мне тут в голову одна идейка… – озабоченно вздохнул Скобелев. – Странная такая идейка и пока не очень-то уловимая, что ли. Чтобы в ней с полной ясностью разобраться, придётся нам самим, Николай Иванович, на местность поглядеть. Возьмём казаков, четыре конных батареи, а там и сообразим, есть ли толк в моей идейке или так, мечты одни… Через два дня выступаем.
– Куда, Михаил Дмитриевич?
– А я и сам ещё не знаю, – простодушно улыбнулся Скобелев. – Там видно будет куда.
Однако, просидев полночи над картами, неожиданно уточнил:
– Соберите в Красноводске, Чикишляре и Михайловском две-три роты из нестроевых и тыловых солдат, а также из местных милиционеров. Вооружите их, как положено, и поручите толковым, а главное, инициативным офицерам.
– Стало быть, разобрались в собственной идее? – усмехнулся начальник штаба.
Скобелев развернул карту, ткнул пальцем:
– Бами. Сколько от него до Геок-Тепе?
– Сто двенадцать вёрст, Михаил Дмитриевич.
– Сто двенадцать. Три перехода, а можно и в два уложиться. Если очень постараться.
– Можно и в два. Если в ночь выйти. Только ночью в тех местах текинцы хозяева.
Генерал походил, подумал. Спросил вдруг, развернувшись перед Гродековым на каблуках:
– Если бы вы, полковник Гродеков, обороняли Геок-Тепе, вы бы укрепили Бами?
– Разумеется. Передовой опорный пункт…
– Вот это мы и должны проверить, Николай Иванович.
– Что проверить? Их укрепления?
– Их образ мыслей, Гродеков. Это куда важнее.
К Бами приблизились без особых приключений. Текинцы наблюдали за продвижением отряда, Скобелев несколько раз отдавал распоряжения казакам атаковать, но текинские разъезды уходили, не принимая боя. Это озадачило Гродекова:
– Заманывают нас, выражаясь солдатским языком.
– Возможно, Николай Иванович, все возможно, – вздохнул Скобелев. – На дорогу внимание обратили?
– Хорошая дорога.
– Все полсотни вёрст хорошая, от самого Кизыл-Арвата. По такой дороге не только конные обозы – даже пушки пройдут. Отличное место для базы, полковник.