Скорость. Назад в СССР
Шрифт:
Рассказал о том, что они поработали с движком, форсировав его до ста десяти лошадей, перебрали все по винтику, поставили второй топливный бак в багажник.
— Но все равно у нас есть проблемы.
— Дайте угадаю — амортизаторы и резина.
Трубецкой довольно улыбнулся.
— Александр, вы не перестаете меня удивлять. Вы абсолютно правы. Нам кровь из носу нужны заграничные «кони», но как назло, везде где у нас есть знакомства или блат, все запасы выгребли подчистую.
—
— Пустое, — Игорь Николаевич несколько разочарованно махнул рукой, — куда мы только не звонили, с кем не пытались договориться. Даже всех академиков подключили к поискам. Но увы, все наши усилия оказались тщетны.
— Может я попробую? — была у меня одна идейка. Моя библиотека. Среди тех, кто нелегально кормился на всем, что связано с гонками и приторговывал вским был у меня один человечек.
— Ну попробуй, за спрос денег не берут, кажется так говорят.
— Еще бы тормоза…
— Это да, но пока можем обойтись тем, что есть. Как же нам быть с тобой? Паспорт нужно новый получать. Без него тебе тяжело будет.
— А просто паспортные данные не подойдут? Они у меня записаны, — я поковырялся в рюкзаке и достал небольшой блокнотик, подаренный мне сестренкой.
На первых двух страницах ее аккуратным, почти каллиграфическим почерком были записаны все мои данные: Фио, год рождения, домашний адрес и телефон, паспортные данные. Пустовало только место работы.
— Вот, — я протянул ему записную книжку.
Он взял ее в свои руки и похвалил почерк.
— Это ваш почерк? Он просто прекрасен.
— Нет, если бы. Сестра писала.
— Что же сразу видно, что у нее замечательный характер. Я то учился еще дореформенной письменности, писали пером и чернилами. Педагоги нас муштровали дай Боже, к тем, кто писал с кляксами или неаккуратно применяли телесные наказания.
— Как это?
— Ну могли высечь розгами.
— Вот звери!
Мы изучали в школе, что до Великой Октябрьской Революции, учеников очень жестоко наказывали.
— Слава Богу, что я не родился в ваше время.
Он вопросительно посмотрел на меня смеющимися глазами.
— Почерк, у меня хреновый.
— Подожди меня здесь.
Он вышел из бокса. Я тут же ринулся в салон за руль. Мне не терпелось ощутить себя на месте водителя.
Ведь заводские серийный кресла заменили на спортивные, имеющее необыкновенный футуристический дизайн. Итальянские что ли? Нет, все же немцы. Рекаро.
Они были довольно потертыми. Было видно, что успели неоднократно покочевать с машины на машину. Но все равно даже в такой кондиции стоили целое состояние.
Обивка из тканевого материала скорее похожего на замшу, на
Кресло оказалось достаточно жестким, но безумно удобным. боковины приятно обхватывали поясницу, а само сиденье приняло мое тело будто мы вместе родились.
Хорошее гоночное кресло — это очень важно. Оно оставляло ощущение надежности. Для хорошего гоночного кресла крайне важна прочность, ведь нагрузки ему предстоят нешуточные.
Кресло должно «дышать», не давая гонщику потеть, а ещё иметь обивку из негорючей ткани.
Я читал, что буржуи за границей имеют возможность подгонять параметры гоночного кресла под каждого гонщика индивидуально. Для нас это пока, можно сказать, недосягаемая роскошь.
Руль тоже заменили на спортивный, обод был покрыт толстым слоем плотного пенополиуретана — большой дефицит в наше время.
На этот раз ключей в зажигании не было.
Интерьер полностью изменился. На дверях и потолке не было привычной обивки. Стойки усиления в кузове были покрашены в темно синий цвет.
Я держал руками руль и мысленно переключал скорости во время гонки. Но мои грезы прервал строгий мужской голос.
— Э, карась, а ну давай-ка, вылазь из моей машины! И поживее! Что ты вообще здесь делаешь?
Соменко стоял рядом с водительской дверью с видом огнедышашего дракона.
Белки его глаз налились краснотой то ли от гнева, то ли от ночного обильного возлияния.
Он смотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Ему очень не нравилось, что за меня поручились и взяли в команду.
Я неспешно вышел из машины, сохраняя чувство собственного достоинства.
— Доброе утро, Николай. Я жду Игоря Николаевича, он только недавно ушел. Я вот, что вам хотел сказать: если вы еще раз назовете, меня «карасем» или как-нибудь иначе пытаясь оскорбить или унизить меня то я вам разобью табло
Я старался это говорить с улыбкой и максимально дружелюбной интонацией, но по всей видимости сказанное прозвучало издевательски, потому что Соменко бросился на меня и схватил за грудки.
То что он не умеет драться я понял с первой же секунды, когда увидел как беспечно он прет на меня выставленным вперед подбородком.
Пожалуй, засадить и нокаутировать его не составит труда даже новичку из секции бокса.
— Стоп! Совенко, ты что творишь? Что здесь за хрень твориться? Успокойся! — только что пришедшие Артур и Слава бросились нас разнимать.
Николай все еще держал одной рукой меня за рубашку. Он наклонил голову чуть вправо, приблизился ко мне почти вплотную, бешено выпучил глаза, и, сотрясая в воздухе указательным пальцем свободной руки, прорычал: