Сладкие папики
Шрифт:
— Все готово? — вопреки этому спросил папа, и я кивнула.
— Надеюсь.
Оливия нервно дернулась и взяла его за руку.
— Нам пора идти, дорогой. Мы сможем поймать Верити на прыжке через воду, если не опоздаем.
Аргх.
Себ и Домми посмотрели на меня, потом на Карла и Рика. Они не произнесли ни слова.
— Ты можешь идти, — ответил отец своей жене. — Я догоню тебя.
Она выглядела так, будто он ударил ее, и удивление ударило меня прямо в живот.
— Но мы должны пойти вместе… — сказала она.
—
— Но, Дэвид, — прошипела она, — у Верити заезд.
Я улыбнулась отцу.
— Иди, — сказала я. — Посмотри на Верити. Я познакомлю тебя с Самсоном позже, после нашего заезда.
— Я могу остаться… — начал он, но я покачала головой.
— Все хорошо, скоро увидимся.
— Если ты уверена.
— Абсолютно. — Я взяла Рика и Карла за руки. — У меня есть сопровождающие.
Он хмыкнул, но улыбнулся.
— Тогда увидимся. — Он похлопал Рика по руке. — Рад видеть тебя, Рик. — Он улыбнулся Карлу. — Что касается тебя, то я и так слишком часто вижу тебя. — Уходя, он похлопал Карла по спине, и тот улыбнулся в ответ.
— Думаю, все прошло хорошо, — прошептал он.
— Надеюсь, — ответила я.
И может быть, так оно и было. Даже мама не выглядела слишком обеспокоенной. Она больше интересовалась наездниками, выходящими на финишную прямую, чем моим отцом.
Может быть, только может быть, все сложится само собой.
Я нервничала, когда подошло наше время. Я застегнула защиту и завязала свой номерной нагрудник, надела шлем и оседлала Самсона для разминки. И сначала заставила его идти шагом, потом рысью, пуская его в медленном галопе и снова замедляя. Карл, Рик и мама наблюдали за мной, и я старалась казаться более уверенной, чем была на самом деле. Мы с Самсоном уже участвовали в нескольких заездах, но ничего подобного, конечно, не было. Не соревнования.
Появилось время Верити. Оно было хорошим, но не очень. Не совсем.
Всего каких-то двенадцать минут.
Я воспрянула духом.
Потом помахала ребятам и маме, когда заняла позицию на старте, арбитр начал обратный отсчет от десяти, и мы отправились. Самсон пустился в галоп, навострив уши, когда мы бросились к первому препятствию. Мы легко преодолели его, и зрители испустили радостные возгласы, от которых у меня запело сердце. Я похлопала его по плечу и попыталась расслабиться, держа его темп быстрым, но устойчивым, когда мы направились к первому прыжку через ров с водой.
Самсон не дрогнул, прыгнул прямо через нее и галопом помчался вверх и вниз по берегу с другой стороны. Затем взял солидную тройку, его темп был идеальным. Он выложился на прямой, когда мы приблизились к «мертвому» барьеру (прим.: массивное, тяжелое препятствие из бревен и закрепленных столбов). Он перескочил его с запасом, но это не имело значения, а потом снова перешел в галоп, мне понравилось это. Нам обоим это понравилось.
Мое тело гудело от напряжения, я сосредоточилась на своей позе, на руках, которые вели Самсона, мы были как единое целое. Я двигалась вместе с ним, чувствовала
Пройдя половину дистанции, я поняла, что у нас есть шанс, может быть, не стать лучшими, но уж точно побить время Верити. Я слышала, что она выполнила неуклюжий прыжок, ров в конце дистанции, и ошиблась, почти заставив свою кобылу кувыркнуться, с запозданием оправившись, и, спотыкаясь, пересекла финишную черту.
Мы могли бы побить ее.
Если будем продолжать в том же духе.
Я подбадривала Самсона, прыгая через воду и через широкий стол, через поваленный забор из дерева и на другой берег, и он выполнял прыжки так хорошо, так чертовски хорошо. Зрители аплодировали, комментаторы говорили хорошие вещи, а я улыбалась. По-настоящему улыбалась.
Сердце заколотилось, когда мы подошли к последней тройке, и адреналин в крови вырос до предела. Я знала, что наше время было хорошим, просто знала это. Быстрый взгляд на часы показал мне, что мы в игре, что мы способны побить время Верити, хотя оно и будет близко к ее. Ее кобыла была быстрее нас, опытнее, но мы делали это, стараясь изо всех сил, прикладывая все усилия.
Я пришпорила Самсона, и он заставил меня гордиться собой, хотя чувствовала, что он устал. Я направила его через последний ров, и мой мальчик вложил в это свое сердце, рванув к последним препятствиям. Самый высокий забор, и он легко перепрыгнул его, приземлившись немного тяжело, но быстро оправился, снова перейдя на твердый галоп. Его морда все еще была устремлена вперед, и он все еще вкладывал свое сердце, впрочем как и я.
Я осмелилась мечтать, осмелилась надеяться, сердце разрывалось от гордости, когда мы повернули к финальному участку.
Я знала, что Рик и Карл будут ждать меня на последнем прыжке, мама, и папа, и, возможно, даже Верити.
Это будет наш момент. Наш момент победы.
Пожалуйста, позволь нам победить, просто позволь нам победить.
Самсон увидел, что скоро придется прыгать, а я увидела Рика и Карла, маму и папу. Я старалась не смотреть на них, отключаясь от собравшейся толпы и сосредоточившись на заборе. Спуск был довольно крутым, Самсон не мог этого видеть, но я повернула его в нужное положение, наше время было близко, поэтому пришпорила его, поощряя двигаться вперед, и была так счастлива, зная, как уверенно мы выглядели, как синхронны были наши движения.
Это будет наша победа, наш самый лучший момент.
Я старалась сказаться умной, устремясь к дальнему краю, чтобы дать нам преимущество в пару шагов на последнем отрезке. И старалась выглядеть как можно лучше, старалась выпендриться, старалась доказать, какие мы идеальные, каким замечательным был Самсон.
И это было неправильно.
Я допустила ошибку.
Я подала Самсону смешанные сигналы, и он неловко повернулся, взяв забор на полушаге. Он потерял равновесие, когда взлетел, и я тоже. Я не смогла быстро изменить свое положение, чтобы компенсировать это, не смогла направить его на приземление, и в моих колебаниях он потерял высоту.