Сладость горького миндаля
Шрифт:
Лукавая улыбка исчезла с лица герцогини, точно её стёрли. Леди Хильда посмотрела на старого герцога взглядом напряжённым и чуть испуганным.
– Не знаю, милорд, право слово, но это, поверьте, вовсе не Арлекин. Эта девушка... впрочем, что скрывать, они обе не любят меня и готовы обвинить в чём угодно, однако это всё вздор. Кот не может подняться по отвесной стене и не может ходить по потолку. Любым фантазиям есть предел, тут милорд Корбин абсолютно прав.
– Но следы есть, миледи.
– Да, похоже, что так, а значит, надо искать не кота, а животное, которое может долететь до третьего этажа и висеть на потолке.
– И вы видели такое животное, герцогиня?
К его изумлению, герцогиня кивнула.
– Видела, только не у нас, а на Филиппинах. Это крыланы, типа наших летучих мышей, но крупнее и с волчьей мордой. Но они вовсе не страшные и, насколько я помню, едят только бананы.
Летучая мышь? Монтгомери удивился. Он видел их, этих ночных химер, чудовищных немыслимых существ, символов страшных грёз и кошмаров. Извращённость, замеченная в организме нетопырей, безобразные аномалии чувств, допускающие гадкой твари слышать носом и видеть ушами, - всё это, будто нарочно, было придумано для того, чтобы летучие мыши стали символом душевного расстройства и умопомешательства.
Герцогиня же спокойно продолжала:
– У меня в имении в Йоркшире старая церковь Святой Хильды одиннадцатого века стала пристанищем многочисленных нетопырей, которые гадят где ни попадя, - пожаловалась она.
– В их помете есть кислота, которая уничтожает ценные гобелены, от неё появляются неуничтожимые пятна на латуни и сидениях для прихожан. Вдобавок, она оставляет едкий и практически неистребимый запах по всем окрестностям. Муж пытался отвадить их оттуда, выстроил им жилище вне здания церкви, даже отапливал его, но летучим мышам оно не понравилось и они остались на прежнем месте.
– Но что делала летучая мышь, если это была она, в комнате мисс Сэмпл?
– Наверняка случайно залетела в незакрытое окно, но только это вовсе не нетопырь, они маленькие, а следы были больше кошачьих. А крыланов здесь нет. Но это что-то нетопыриное, уверяю вас, больше на потолке никто висеть не может.
Монтгомери согласился с этим объяснением, оно было логичным и разумным и сразу представило всё произошедшее прозаичным и обыденным. Да, крупная летучая мышь могла залететь в спальню, перепугаться и всё там поразбивать. Эти рукокрылые твари, хоть и удивительно ловки в воздухе, довольно неуклюжи на земле.
Герцогиня же любезно попрощалась и направилась в свои покои.
Герцог долго смотрел ей вслед.
Потом из соседнего коридора вышла камеристка её светлости, явно опять потерявшая Арлекина. Она звала кота, заглядывала в каждую дверь, не пропуская ни одного чулана, но того нигде не было.
– Кис-кис, ну где ты?
Арлекин не откликался.
Тем временем луна давно переплыла за башенную стену и потонула в лёгких курчавых облаках у северного входа. Ночь пахла клевером и мятой, звенела неумолчным хором ночных цикад. Казалось, в траве поют незримые феи, отмечая ежегодную свадьбу Оберона и Титании.
Выйдя со второго этажа на башенную стену, по которой могли проехать два всадника, Монтгомери обратил внимание на пересекающие воздух резкие всполохи и тонкие визги, поняв, что это летучие мыши охотятся на насекомых. Их подлинно было много, и милорд заметил, что они разные, среди них мелькали и довольно крупные. Ничего удивительного, что одна такая влетела в открытое окно спальни, испугалась, начала метаться по комнате...
Луна неожиданно вышла из облаков, осветив кладбище и лощину, в которой терялась, проступая только четырьмя шпилями, часовня. Монтгомери пригляделся. Сегодня в лощине не было тумана, там было тихо и темно, и сейчас эта тишина ночного некрополя настраивала на идиллический лад. Что там делают Хилтон и Грэхем? Пьют, не иначе. Эта мысль пронеслась в голове Монтгомери и погасла. Он почувствовал, что устал и хочет спать, и побрёл к себе, а, встретив по дороге горничную, попросил передать своему камердинеру, что тот ему сегодня не нужен.
Разделся сам и уснул быстро, едва уронив голову на подушку.
Глава 16. Новое содержимое старых гробов
Никто не опаздывает прийти туда,
откуда никогда не сможет вернуться.
Сенека
К утру натянуло облаков, и давление, указанное барометром в гостиной, резко упало. Монтгомери забыл передать Джекобсу, чтобы тот разбудил его утром, и был разбужен Генри Корбином около половины девятого. Тот был уже полностью одет и держал в руке ружье. За его спиной маячил камердинер герцога.
– Скорее, Фрэдди, пока не полил дождь. Джекобс, помогите его светлости одеться.
Монтгомери потёр заспанные глаза и поспешно, преодолевая утреннюю слабость, встал. Голова сразу чуть закружилась.
– Что-то случилось?
Корбин закинул винтовку за спину и только потом ответил:
– Нет, всё в порядке. С утра пришёл Хилл, сказал, что там всю ночь было тихо, просто надо открыть двери. Ключи у тебя?
Монтгомери нахмурился. Вчера он совершенно забыл о ключах, просто скинул охотничью куртку, в кармане которой были ключи, и положил её рядом с собой в кресло. Куртка и сейчас лежала там, где он вчера оставил её, вещи, которые он по армейской привычке аккуратно разложил рядом, тоже никто не трогал. Герцог потянулся к карману куртки и легко нащупал в нём оба ключа, ругнувшись про себя, что забыл заложить их в кисет. Слава Богу, всё обошлось.
– Они здесь, всё в порядке.
– Надень охотничьи сапоги. Помогите, Джекобс.
– Пойдём прямо сейчас?
– Монтгомери торопливо натягивал сапог, мешая камердинеру надеть на него пиджак.
– Сразу после завтрака, - Корбин вытащил трубку.
– Девочки затребовали завтрак к себе, леди Хильда тоже, мы наскоро перекусим и двинемся. Гелприн уже в столовой.
Монтгомери уже успел одеться, Джекобс надел на него твидовый пиджак и сказал, что приготовил плащ на выход. Герцог кивнул и двинулся вслед за Корбином в гостиную.