Славянская спарта
Шрифт:
Я спросилъ его, между прочимъ, какъ же лазаютъ на верхъ по этой отвсной скал, когда отсюда на ней ни одной тропинки. Солдатъ уврялъ меня, что ходы въ верхнюю крпость идутъ въ стн и даже подъ землею, такъ что осаждающій крпость непріятель совсмъ не видитъ передвиженій гарнизона въ крпости. Но зачмъ эта сама по себ неприступная скала, окруженная страшными пропастями, обнесена еще такими длинными, высокими и дорого стоющими каменными стнами, — воинъ-сербъ объяснить мн не могъ.
Какъ ни живописенъ городъ Которъ, а жить въ немъ избави Богъ! Тснота въ немъ такая, что дышать нечмъ. Площади его — перешагнуть можно, улицы — чистыя трещины между каменныхъ стнъ. Часто вмсто улицъ какіе-то крытые корридоры подъ сводами домовъ, какія-то каменныя лсенки не то на чердакъ, не то на колокольню. Везд тьма и сырость, въ кофейняхъ, харчевняхъ, лавчонкахъ, жилыхъ домахъ, переулкахъ, но какъ везд во владніяхъ Австріи — образцовая чистота, всякій закоулочекъ превосходно вымощенъ и выметенъ. Жители, конечно, пріучились давно и въ этой тснот, и въ этой темнот, и въ этому сиднью взаперти подъ вчнымъ карауломъ солдатъ, но мн было бы тошно среди этой духоты и затхлости, одинаково давящей и духъ, и тло, въ этихъ узкихъ Kegelbahn'ахъ, въ этихъ мрачныхъ конурахъ безъ солнечнаго луча, безъ
Которъ, кажется, застылъ въ томъ своемъ вид, въ какомъ онъ процвталъ еще въ средніе вка. Дома его почти вс старинные. То-и-дло видишь венеціанскія окна, венеціанскіе балкончики, венеціанскіе гербы. Узенькіе мезонины съ каменными балюстрадами балкончиковъ замняютъ въ этихъ старыхъ, потемнвшихъ отъ времени, домахъ — вторые этажи ихъ. Нердко встрчаешь на нихъ интересныя скульптурныя украшенія, а кое-гд даже цлыя статуи давнихъ временъ. Магазиновъ настоящихъ нтъ, большихъ торговыхъ складовъ тоже — только небольшія лавчонки, которыя ясно говорятъ о паденіи былой цвтущей торговли Котора. На одной изъ тсныхъ площадокъ старый католическій соборъ подъ стать окружающимъ его старымъ домамъ, изъ потемнвшихъ отъ времени тесанныхъ камней, съ огромною входною аркою, изобильно украшенною скульптурою, съ огромною рзною розеткою надъ аркою, какъ во всхъ готическихъ храмахъ; должно быть, тоже отъ старости, онъ, какъ старикъ на костыли, опирается на поддерживающіе его со всхъ сторонъ каменные контрфорсы, безцеремонно упершіеся концами въ стны сосднихъ домовъ. Въ церкви, въ сторон отъ входа, древній каменный саркофагъ, и надпись на немъ гласитъ, что онъ воздвигнутъ благодарными которцами нкіимъ супругамъ, доблестнымъ гражданамъ города, исправившимъ и возобновившимъ храмъ въ 1340 году; при чемъ прибавлено, что первоначальный храмъ былъ построенъ еще много раньше. Въ город есть и другія старинныя церкви, и вообще много стараго, почти все старое, словно онъ пролежалъ цлыя столтія гд-нибудь подъ землею и потомъ его откопали. Есть нсколько и греческихъ церквей. Мы побесдовали потомъ за столомъ съ вашимъ словоохотливымъ австрійскимъ спутникомъ, Herr'омъ Вагнеромъ, о причинахъ бросавшагося намъ въ глаза застоя въ общественной и торговой жизни Котбра, — въ свое время бойкаго центра мореходства и коммерціи. Но внскій патріотъ, вмсто объясненія, сталъ распространяться, въ очень цвтущихъ нмецкихъ фразахъ, о жертвахъ, которыя великодушная Австрія принесла на пользу этого славянскаго края, о неисчислимыхъ убыткахъ оккупаціи Босніи и Герцеговины, о цивилизаціи, богатств, порядк, счастіи, которые посыпались на эти жалкія невжественныя страны изъ рога изобилія нмецко-австрійской культуры, такъ что теперь даже люди перестали здсь быть похожими на прежнихъ людей, и въ конц концовъ въ весьма мажорномъ тон далъ понять своимъ русскимъ собесдникамъ, что эти когда-то славянскія страны теперь окружены китайскою стною своего рода отъ всякихъ вредоносныхъ иноземныхъ вліяній, что по границамъ ихъ воздвигнуты самыя неприступныя крпости, и австрійская власть охраняется въ нихъ самыми непобдимыми войсками, съ чмъ мы отъ души поздравили и его, Herr'а Вагнера, и его великую австрійскую монархію.
Черногорцы, давно уже зорко глядящіе на крпкостнный Которъ и чудную бухту его съ высоты своихъ заоблачныхъ утесовъ, имютъ, однако же, совсмъ другія мннія и насчетъ священныхъ правъ на Которъ габсбургской монархіи, и насчетъ наливаемыхъ ею благъ, и даже насчетъ неприступности и непобдимости ея здшнихъ твердынь. Черногорцы искренно считаютъ Котбръ природною пристанью Черной-Горы и ея законною собственностью. Хотя, благодаря Россіи, Черногорія, до сихъ поръ запертая со всхъ сторонъ чужими землями и совершенно отрзанная отъ моря, получила теперь въ свое владніе два морскихъ порта — Дулъциньо и Антивари, посредствомъ которыхъ она можетъ, наконецъ, свободно сообщаться съ остальнымъ міромъ, не завися отъ доброй воли своей враждебной и опасной сосдки Австріи, но все-таки, и по близости своей, и по удобству, и по торговому значенію, теперешніе черногорскіе порты не могутъ идти въ сравненіе съ великолпнымъ рейдомъ Которской бухты.
Которъ и всю Бокку черногорцы считаютъ своею не потому только, что въ средніе вка маленькая которская республика была долгое время подъ покровительствомъ Сербіи, какъ бы младшимъ братомъ ея, пока она, по разрушеніи сербскаго царства, не перешла, въ XV столтіи, подъ такое же покровительство могущественной сосдки своей Венеціи. Помимо этого, Которъ съ своею бухтою былъ еще въ очень недавнее время (въ 1806 году) отвоеванъ у французовъ мечомъ и кровью черногорцевъ въ союз съ русскими, а потомъ, когда по тильзитскому миру русскіе уступили Которъ Наполеону, черногорцы уже сами, безъ помощи русскихъ, еще разъ отняли, въ 1813 г., у французовъ чуть не всю Бокку-Которскую. Ихъ князь-поэтъ, владыка Петръ Нгошъ, или Петръ I, котораго черногорцы называютъ не иначе, какъ «Святопочившій Петръ» — поселился-было въ «своемъ» Котор, и когда новая несправедливость дипломатовъ передала на внскомъ конгресс эту законную боевую добычу черногорскихъ орловъ, не спрашивая ихъ и даже не предупреждая, невдомо за какія услуги, во власть Австріи, которая не пожертвовала для этого ни однимъ солдатомъ, ни однимъ гульденомъ денегъ, то храбрый владыка и юнаки его стали-было стною на защиту необходимаго имъ морского порта, и отказались впускать въ эти естественныя укрпленныя ворота своей горной родины — историческихъ враговъ славянства — австрійцевъ. Только настоятельные совты русскаго двора вынудили глубоко огорченныхъ черногорцевъ опустить свои побдоносные ятаганы и уйти, скрпи сердце, опять далеко отъ моря, въ свои безплодныя горы, оставивъ милый имъ Которъ и родныхъ имъ по крови, вр и рчи бокезцевъ на произволъ нмецкихъ пришельцевъ… Этой обиды и этой неправды черногорцы не могутъ забыть до сихъ поръ.
Не забыли ихъ и сами бокезы, — изъ которыхъ огромное большинство православные, — горячо сочувствуютъ черногорцамъ, и говорятъ, по крайней мр, въ деревняхъ тмъ se языкомъ черногорцевъ и сербовъ, хотя и съ небольшою примсью итальянскихъ словъ. Только въ городахъ, подъ многолтнимъ католическимъ вліяніемъ Венеціи на нихъ, и черезъ постоянныя торговыя сношенія съ Италіей, утвердилась на ряду съ родною славянскою и чуждая итальянская рчь.
IV
Подъемъ на Черную-Гору
Услужливый внецъ любезно помогъ намъ и въ предстоявшей поздк въ Цетинье. Онъ привелъ намъ въ отель просторную коляску парою, нанятую имъ за девять австрійскихъ гульденовъ до самаго Цетинье, что мн показалось очень милостиво, если принять во вниманіе, на какія сказочныя кручи мы должны были подниматься вмст съ своимъ багажомъ. Впрочемъ, мы разочли, что путешествовать по дебрямъ Черногоріи съ сундуками и большими чемоданами было бы уже слишкомъ по-русски и слишкомъ по-барски, а потому ршились оставить весь тяжелый свой грузъ въ Котор у хозяина гостинницы, захвативъ съ собою въ коляску только самое необходимое.
Встали въ 4 часа утра, напились кофе съ молокомъ въ кофейн сада на набережной, гд въ этотъ ранній часъ все уже было готово, и въ пять тронулись въ путь. Надо отдать честь австрійцамъ, — они провели везд въ своихъ горныхъ владніяхъ отличныя шоссированныя дороги. Конечно, они провели ихъ для своихъ пушекъ и кавалерійскихъ отрядовъ, а не для удобства туристовъ, которыхъ здсь почти не бываетъ, и не для выгодъ мстной торговли, которая едва ли окупила бы такія крупныя затраты своими ничтожными оборотами. Сначала дорога идетъ легкими изволоками, кидая длинныя петли то впередъ, то назадъ, я крутясь около однхъ и тхъ же возвышенностей, такъ что кажется, будто мы все вертимся на одномъ и томъ же мст, словно блка въ своемъ колес. Сады фигъ, орховъ, айланта провожаютъ нкоторое время эту дорогу, но она скоро совсмъ вылзаетъ изъ ущелья и начинаетъ лпиться по ребрамъ горъ. Кучеръ нашъ Божо, черногорецъ, давно переселившійся въ Каттаро и совсмъ обратившійся въ австрійца, такъ что изрядно теперь болтаетъ по-нмецки, покивалъ намъ снизу на рзкіе и смлые зигзаги, которыми словно разлинеена до самой макушки своей стоявшая надъ нашими головами подоблачная срая стна; но мы врить не хотли, чтобы дйствительно можно было подниматься въ экипаж на эту отвсную стну, загородившую собою полъ-неба. А между тмъ это несомннно была предстоявшая намъ дорога, которая искусно одолла недоступныя горныя кручи своими безчисленными изворотами, прорзанными по груди горы и казавшимися намъ издали и снизу какими-то ступенями титановъ, поднимающимися на самое небо… Пока еще прохладно въ горахъ, на водахъ залива еще неподвижно лежатъ тни ночи, и только-что отошедшій отъ пристани пароходъ бороздитъ его своею пнистою чертою, словно остріе алмаза темнозеленое стекло… Вотъ мы и на перевал св. Троицы. Неожиданно выросъ сбоку насъ и надъ головами нашими австрійскій фортъ св. Троицы. Пушки наведены на бухту, на море, ружейныя бойницы — прямо на дорогу. Немного ниже форта обильный фонтанъ, обсыпанный кругомъ черногорками водоносицами. Черногорецъ здсь вообще обычный поденный рабочій. Черногорскія женщины одваются очень траурно: черныя юбки, черные фартуки, на голов — свернутые по-сицилійски, черные платки, на ногахъ — блые чулки, да на плечахъ блая чуня — въ род бешмета, закрывающая только спину; словомъ, одно только черное да блое. Женщины эти терпливо набираютъ воду въ большіе плоскіе бочонки и тащатъ ихъ потомъ версты за дв на крутую гору Вермачь, въ новостроящуюся тамъ крпость, которая отлично видна намъ отсюда, и которая — вмст съ существующими уже на Вермач двумя баттареями — должна представить, по расчетамъ австрійцевъ, неодолимую твердыню для защиты береговъ отъ непріятельскихъ кораблей и для отпора черногорцамъ въ случа ихъ попытки овладть Боккою Которской.
Отъ форта св. Троицы дорога перебгаетъ совсмъ на другую сторону горы, и мы вдругъ очутились на узкомъ горномъ карниз, у ногъ котораго проваливалась глубоко внизу просторная прибрежная равнина, покрытая кукурузниками и оливковыми деревьями.
— Это Крстольское поле! — сообщилъ намъ говорливый Божо. — Оно тянется на пять часовъ пути отъ моря. А вонъ та мощеная дорога, что блется по середин, ведетъ въ Будву, въ другому берегу моря…
На Крстольскомъ пол въ прежнее время битва страшная была у бокезовъ съ французами; 3.000 черногорцевъ помогали тогда бокезамъ. Много тутъ народу полегло, и французовъ, и бокезовъ, а ужъ особенно французовъ. Ну, да у нихъ сила большая была, — забрали они и крпость Которскую, и всю Бокку, потому что въ Бокк почти и людей тогда совсмъ не осталось, — всхъ перебили. Церковь, что въ крпости, въ пороховой магазинъ обратили французы, святыхъ повыкинули. Богъ сейчасъ se и наказалъ ихъ: стали они по ночамъ неизвстно отчего умирать. Вотъ майоръ, начальникъ ихній, и пошелъ самъ ночью крпость караулить, чтобы узнать, отчего это войско его умираетъ. Божія Матерь явилась ему и объявила, что это она французовъ убиваетъ, и чтобы они на другой же день убирались вонъ. Проснулся майоръ, а ужъ онъ — вмсто крпости — внизу лежитъ. Ну, онъ тутъ же всмъ своимъ уходить приказалъ. Сколько оружія, припасовъ въ крпости бросили! Народъ бокезскій собрался опять, выгналъ французовъ изо всхъ своихъ мстъ.
— Не отъ однихъ французовъ, я думаю, и отъ австрійцевъ порядочно доставалось бокезцамъ? — замтилъ я.
— Не отъ австрійцевъ, а отъ венгерцевъ! — тономъ непоколебимаго убжденія объяснилъ мн Ббжо. — Венгерцы стали насильно брать бокезцевъ въ военную службу, а Бокка никогда не была ни завоевана, ни куплена австрійскимъ императоромъ, а по добровольному договору подъ него Отдалась, и договоръ былъ — въ служб не принуждать; вотъ оттого и возставали бокезцы два раза — въ 69 и въ 82 году. Императоръ не хотлъ брать ихъ въ солдаты, а венгерцы хотли. Іовановичъ въ 69-мъ году съ 30.000 въ Бокку пришелъ, а ушелъ назадъ всего съ 5-ю! Много битвъ было съ нимъ, даже въ самой крпости которской, да и въ другихъ крпостяхъ, хоть бы ротъ въ Горазд, гд мы сейчасъ будемъ…
Горазду мы увидли очень скоро. Она возвышалась на плоской вершин одиноко стоявшей обрывистой горы въ вид земляного холма съ черными жерлами бойницъ — крпость искусственная на крпости природной! Круглая желзная вращающаяся башня, вооруженная двумя колоссальными орудіями, поднимается изъ середины этого холма, на далёко обстрливая и море, и горы. Все жилье гарнизона и вс его склады — внутри холма; когда мы поднялись потомъ выше и видли уже съ птичьяго полета и Вермачь, и Горазду, и Которскую бухту, вамъ было ясно видно, что изъ зеленаго холма торчатъ множество трубъ, доставляющихъ свжій воздухъ внутрь подземныхъ казематовъ.