Слезинка на щеке
Шрифт:
«Я знаю, что вы все ждете Джино, — сказала она. — Я знаю, что вы против него что-то замышляете. Но он ни в чем не виноват. То, что он уехал из Штатов, еще не преступление. Люди и раньше уходили в тень под прикрытием смерти. Никто из вас не понимает, чего Джино нужно от жизни».
Доркас не нашлась, что сказать. Но мадам Ксения склонилась вперед: «Ну-ка, Фернанда, расскажите, пожалуйста, что же этот человек— этот Джино Никкарис — так хочет получить?»
Фернанда ответила просто: «Он, конечно, хочет, чтобы к нему вернулись
Доркас издала сдавленный звук, который перекрыл слова мадам Ксении.
«Вы говорите, что Джино Никкарис не стремится завладеть мраморной головой из музея?» — Она встала со стула и подошла к дивану, откинув одеяло, чтобы открыть голову.
Фернанда посмотрела на нее с беспокойством. «Конечно, она его интересовала, — сказала она. — Почему бы и нет, раз его партнер вынес ее из музея? Но Джино не причастен к этой краже. Он хочет только, чтобы голову вернули на место. Зачем она ему? Она только втянет его в серьезные неприятности».
Все трое посмотрели на Фернанду, и воцарилась мертвая тишина. Тишину нарушил топот ног по дорожке, и минуту спустя в дверь ворвалась Бет. Она радостно подбежала к матери, и Доркас поймала ее в благостном облегчении. Над темной головкой Бет она увидела стоящую в дверях Ванду. Женщина стояла, не двигаясь, с горечью глядя на Ксению Каталонас.
Глава 15
Первой заговорила мадам Ксения: «Я не потерплю, чтобы эта женщина находилась в моем доме! Никто мне до сих пор не говорил, что она няня ребенка миссис Брандт».
Наступила минутная тишина, которую прервала Бет:
«Ванда водила меня на пляж посмотреть на папину лодку, — объявила она. — Скоро она повезет меня на ней кататься».
Доркас обменялась взглядом с Джонни, и он сделал ей знак молчать.
Жена Константина еще не кончила. Она встала во весь свой величественный рост и обратилась к Ванде: «Твой брат рассказал тебе, что мой Константин мертв? Мертв, потому что Джино отправил его вместо себя в самолете, а самолет разбился!»
Было ясно, что удар настиг Ванду неожиданно. Защитная маска Ванды слетела, и в ее глазах отразился неприкрытый ужас. Но эта женщина долго муштровала себя, чтобы скрыть боль, и почти мгновенно восстановила над собой контроль. Она ответила тихим голосом, только легкое дрожание выдавало ее чувства.
«Если это правда, — сказала она, — тогда смерть Константина ваших рук дело, мадам, а не рук Джино». Эта была декларация ненависти, выбор своего места на баррикадах, дальнейшее изъявление преданности Джино.
В этот момент Доркас восхищалась Вандой Петрус и уважала ее. Может быть, ее преданность была ошибкой, но она была женщиной, способной выдержать удар с большим мужеством. Есть такие женщины, которые обречены на несчастье. Трагедия входит в их жизнь неоднократно. Ванда была из их числа, а сейчас она встречала этот новый поворот своей судьбы с удивительным бесстрастием.
Фернанда отбросила со лба спутанные волосы и сделала попытку обрести над ситуацией контроль, который на некоторое время от нее ускользнул. Она взяла свою сумочку и встала.
«Здесь в воздухе витает слишком много эмоций, — сказала она. — Я думаю, что нам надо успокоиться. Ванда, тебе лучше остаться на ночь в гостинице, так как тебя здесь не хотят видеть. Джонни, если ты нас отвезешь…»
«Он никуда не повезет эту женщину, — жестко сказала мадам Ксения. — Я не позволю ей остаться в моем доме, но для прислуги в помещении в саду найдется место, где она спокойно может разместиться. Ставрос!»
Он приблизился к Ванде, и намерения его не оставляли сомнений. Он к ней не притронулся, но, бросив на него взгляд, она пошла за ним с опущенными глазами.
«Это ненадолго, — сказала мадам Ксения остальным. — Мы не можем допустить, чтобы эта женщина побежала к Джино. Она помешает моим планам».
«Что у вас за план?» — спросил Джонни.
«Мы не будем ничего предпринимать, — сказала мадам Ксения. — Мы будем ждать. Джино придет и заберет голову. Он не сможет скрыться на лодке до темноты. И преградит ему дорогу Ставрос».
У Джонни в глазах зажегся боевой огонек. Он с удовольствием выслушал мадам Ксению, и Доркас заметила, как он одобрительно кивнул. Если Джино поймают с головой вне дома, то мадам Ксении, возможно, удастся скрыть свою собственную причастность.
Но Фернанда пришла в ярость.
«Какая чушь! Джино приедет не за этим куском мрамора. Он хочет увидеть Доркас и поговорить с ней. Ее и Бет».
«Тем более веские у нас причины, чтобы их отсюда убрать, — произнес Джонни. — И тебя вместе с ними, Фернанда».
«Не думайте, что сможете меня запереть, — сказала Фернанда. — Пусть только этот головорез ко мне прикоснется, мадам Каталонас, я немедленно отправлюсь к американскому консулу. Я…»
«Подожди секунду, — сказал Джонни. — По-моему, это ты тут слишком перевозбуждена. Никто не собирается тебя запирать».
Фернанда слегка остыла: «Почему бы мне просто не взять машину и не поехать в Родос? Доркас и Бет могут поехать со мной и…»
«И по пути ты встретишься с Джино? — докончил Джонни. — Придумай что-нибудь получше».
Фернанда поднялась и, повернувшись ко всем спиной, встала у окна, из которого открывался грандиозный вид. Она выглядела разгоряченной и взволнованной и совсем не похожей на себя.
«Вы понимаете, — обратилась мадам Ксения к Джонни, — что мы не хотели бы передавать это полиции. — Она махнула рукой в сторону мраморной головы. — Это очень деликатный вопрос, и лучше, если мы все это устроим не в моем доме. Но мы не можем пригласить мисс Фаррар оставаться и рассказать Джино, что мы собираемся делать».