Сломанная тень
Шрифт:
– Вы не так меня поняли! – крикнул ей вслед князь.
Денис же с удовольствием проводил Юлию Антоновну взглядом. «Женщины почему-то особенно хороши в ярости, когда эмоции и желания, тщательно скрываемые ими в силу природной застенчивости, фонтаном прорываются наружу», – подумал он, но, тряхнув головой, отогнал посторонние мысли.
– Князь, так вам знакома дама из экипажа? Вы знаете, кто она?
– Увы, нет, – машинально ответил князь.
– А лицо ее видели?
– Тоже нет! – тут Дашкин неожиданно сообразил, что разговаривает с незнакомцем. – Простите, с кем, собственно, имею
– Денис Угаров, – учтиво поклонился молодой человек и зачем-то добавил: – Вы, вероятно, знакомы с моим другом, Александром Тучиным.
– Тучин? – переспросил князь. – Это ху… художник?
– Я тоже художник!
Еще один! И Юлия с ним целовалась прямо на глазах мужа!
– Прочь! Прочь отсюда! Чтобы духа твоего тут не было!
Угаров, пожав плечами, отодвинулся от нанятого им же экипажа, пропустив вперед слуг Арсения Кирилловича.
– Что рты разинули? – прикрикнул на них разгневанный князь. – Несите меня в спальню! Барин при смерти, а вы ворон считаете. Петруха где?
– С утра отсутствует! – доложил один из слуг.
– Где его черти носят!
Четверо слуг аккуратно достали Арсения Кирилловича из экипажа и на руках понесли в дом.
Угаров проводил князя недоумевающим взглядом.
– Куды теперь? – поинтересовался усталый извозчик.
Денис хотел сказать «домой», обернулся к экипажу – и застыл. Номер! Сзади каждого экипажа прикреплена белая табличка с циферками! Только вот в пылу погони Угаров не запомнил номер лихача, который вез Дашкина! А вдруг извозчик запомнил?
– Будем твоего товарища искать!
– А чего его искать? – удивился извозчик. – Вон мой товарищ, хвостом крутит!
– А ты, я смотрю, балагур! – хотя катались четвертый час, Денис только теперь удосужился разглядеть немолодого мужичка в длинном армяке, подпоясанном желтым кушаком. Шапка его, согласно правилам, когда-то тоже была желтой, но от питерской пыли и сырости давно стала серо-бурой.
– А нам без балагурства, сударь-барин, нельзя. Иной раз, кроме шутки, и согреться нечем…
– Ты номер извозчика, за которым ехали, случаем не запомнил?
Возница пристально посмотрел на Угарова, шмыгнул носом и утерся рукавицей:
– Нам, сударь-барин, это ни к чему.
Но по его глазам Денис понял: запомнил.
– Надо вспомнить, я из полиции, – соврал Угаров. – Дело государственной важности.
– Из полиции? – недоверчиво покачал головой извозчик. – А что ж города не знаете?
Угаров покраснел и опустил глаза. Как бы выкрутиться?
– А я из Москвы прислан, в помощь! Так запомнил номер?
– Не, ваше бродие. Я и циферок-то не знаю. Мое дело «тпру» кричать да кнутом хлестать.
Угаров достал из кармана листок бумаги, послюнил карандаш и спросил строгим голосом:
– Фамилия, имя, где живешь?
– Иванов, а звать Клим. Живу в Каретной части на Каретной улице, в собственном доме. А зачем записываете? – заволновался извозчик.
– Как зачем? Я же тебе толкую: дело государственной важности. Знаешь, кого мы подобрали? Камергера и тайного советника его величества князя Арсения Кирилловича Дашкина.
– Тайного советника его величества? – Клим стянул потерявшую цвет шапку и перекрестился на окна князя.
– А раз ты такой забывчивый, придется прийти тебе завтра на Большую Морскую. Учиним допрос, как полагается, живо все вспомнишь!
– Не вспомню, ваше высокоблагородие, – извозчик сложил молитвенно руки и заискивающе посмотрел на Угарова. Чересчур, конечно, молод он для полицейского, бороду только начал брить, а вдруг не врет? Глаза-то умные, цепкие. – Не вспомню!
– Вспомнишь, вспомнишь, – Денис многозначительно постучал тростью о ладонь. – В пыточной все вспомнишь!
– Клянусь! Зачем мне номер? Я тут третий десяток пылю, – заныл Клим, – всех-всех и так знаю. И погонял [39] , и биржевых [40] , и даже зимников [41] .
– А наш приятель из каких?
– Из лихачей. Парамоном звать, а кличка Тыща [42] .
– В карты играть любит? – догадался Угаров.
– Каждый божий день!
– Где живет?
– А где фатера [43] его, не знаю! – развел руками Клим. – Говорю же, из лихачей, я им не товарищ.
39
Самая низшая ступень извозчичьей иерархии, их услугами пользовались низшие слои населения.
40
Такие извозчики имели постоянную стоянку у Биржи (на стрелке Васильевского острова).
41
Оброчные крестьяне, которые занимались извозом только зимой.
42
Карточная игра.
43
Квартира.
– Где ж мне его искать? – расстроился Денис.
– На Разъезжей в кабаках, где ж еще? Коли при деньгах, значит, где-нибудь играет. А он знамо при деньгах, задаром советников в грязь не кидают!
– Ну что ж, тогда поехали на Разъезжую, пройдемся по кабакам. Если покажешь Тыщу, так и быть, отменю завтрашний допрос.
– Смилуйтесь, ваше высокоблагородие! – бухнулся на колени Клим. – Если лихачи дознаются, что я на их товарища полицию навел, – несдобровать мне! Да вы и сами его узнаете. На правой щеке у Парамона родинка торчит. Большая такая, с ягоду!
Кабинет, где князь велел себе постелить, тускло освещался одинокой свечой в бронзовом подсвечнике (верхний свет резал Дашкину глаза), поэтому Петруху, неслышно отворившего дверь, Арсений Кириллович разглядел не сразу. Сначала учуял запах:
– Опять наклюкался?
– Так ведь мороз, – простучал зубами камердинер.
– Где шлялся?
– Где велели! Побирался Христа ради…
– Каков результат?
– С утра, не в пример вчерашнему, хорошо подавали, а потом Марфуша из дома уехала – и как отрезало.