Слуга. Штучная работа
Шрифт:
У реки он остановился. Взгляд прыгал с одного предмета на другой, пересчитывая их количество. Двадцать столбов по набережной. Два моста через реку. Шесть грузовых теплоходов и две самоходных баржи. Восемь кранов, из которых работает лишь один… А в поселке? Как там у матушки?
Глава 13
Вдоль набережной краснели скамейки со спинками. Михалыч сел на одну, закинул ногу на ногу и сидел, блуждая взглядом по водной ряби. Местами вода бурлила на каменистых косах, а мысли скакали одна за другой: недостатки в планировании, недостатки
В здешних местах дела обстоят в том же духе. Здесь расцвела и похорошела мафия, а виной всему, выходит, Политик. Против него нет прямых улик, зато множество косвенных. Иванов не стал бы молоть чепуху. Он говорил, что Политик рвался во власть не ради политики – он продвигает собственный капитал. Физик – человек с Северного. А Северный – город за колючей проволокой. Ведь не зря же было написано и спрятано в баночку из-под крема:
«Страшная вещь – Политик. Он вездесущ. Он норовит вывернуть меня наизнанку. Если я соглашусь работать, назад пути мне не будет. Он почему-то уверен, что теперь можно всё – подмаслил, запугал, а дальше можешь катиться на скрипучей повозке. Еду в деревню на встречу с Никитой Кожемякой – подальше от смердящих страстей. Может, не вернусь. Может, кто-то прочитает эту бумажку. И тогда все поймут, что не так плох был кандидат технических наук по кличке Физик, возглавляющий цех очистки сточных вод».
Физика собирались использовать. Но каким образом? Неужели Политику понадобилась помойка за колючей проволокой? В Северный ходу нет никому, зато помои, скорее всего, текут в реку. Не могут не течь. Возможно, это огромная, в человеческий рост, труба. А может быть, судоходный канал либо ручей. Не то ли это устье, мимо которого ходил пассажирский катер? Взглянуть бы на то место.
Михалыч поднялся и пошел в сторону пристани. Рядом с ней, около одной из лодок, копошились двое.
– Здорово, ребята.
– Привет…
Ребята явно не хотели разговаривать.
– А что, местные теплоходы теперь точно не ходят?
– Ходят… В Нефтеюганск, например…
– Мне бы до следующей пристани и обратно – забыл у шкипера документы, а теперь не доберусь никак. Нельзя ли как-нибудь?
Мужики не поднимали голов от лежащего на песке подвесного мотора, и Михалыч решил действовать наверняка.
– Тогда я сбегаю, ребята?
– Куда?
– За литром в магазин.
– Ну, сбегайте…
Мужики тут же подняли с песка мотор и понесли к корме дюралевой лодки.
А вскоре Михалыч любовался окрестностями. Лодка, гремя мотором, билась носом о волны. Справа тянулся высокий берег, поросший кустарником. Над берегом тянулись бетонные столбы с колючей проволокой – за ними виднелась территория Северного. Некоторые из столбиков когда-то свалились в обрыв и так висели в обнимку с проволокой. За ограждением виднелись пустующие вышки часовых. Охрана по периметру теперь велась электронными средствами.
Вот и устье неизвестного ручья, перехваченного поперек бетонной дамбой. В дамбе имелось подобие шлюзовых ворот. В этот момент они были открытыми. Через них выползал небольшой теплоход.
Михалыч прочитал вслух:
– «Коршун»!
– Он самый… – подтвердил рулевой.
– А что он тут делает?
– Положено! По инструкции!
– Выходит, с реки можно попасть в город?!
– Естественно…
Ребятам нравилась некомпетентность Михалыча.
– А эти? – он указал на ряды лодок, лежащих вверх днищами на песке.
– У них свои пропуска…
Пристань располагалась на километр ниже. От нее на глиняный яр поднималась бетонная лестница – за ней виднелись ворота КПП. И над всем этим смотрели из-за косогора жилые дома. Михалыч увидел это место еще первоклассником, с теплохода, – они направились тогда с учительницей в городской цирк. Ничего с тех пор не изменилось, кроме рекламных щитов. Они торчали теперь повсюду.
Моторка шоркнулась носом в берег. Михалыч ступил на песок, поднялся трапом на дебаркадер. На стене висело расписание – пароходы ни в поселок, ни в деревню давно не ходили. Это Михалыч и без расписания знал. В боковом помещении сидел шкипер в клетчатой рубахе, лет тридцати.
Для вида, спросив у служивого, почему отменили маршруты в Дубровку, Михалыч развернулся и вышел. Откуда шкиперу знать, почему отменили местные рейсы двадцать лет назад. Главное – не расписание. Главное в том, что в закрытую зону можно войти с реки. Замечательно!
Обратный путь, вверх по течению, занял больше времени. Всего, туда и обратно, ушло часа полтора. Лодка вновь пристала к берегу.
– Спасибо, ребята! Вы меня сильно выручили…
Михалыч хлопнул себя по груди ладонью. Мужики честно заработали свой литр.
– Всегда рады, товарищ полковник, – сказал рулевой. – Если понадобится – вон я в том доме живу. В пятиэтажке… Первый подъезд, квартира четыре…
– Пошел я, ребята…
– А это? – Мужик показал на бутылки, торчащие из корзины.
– Меня, к сожалению, ждут…
– Нам же не справиться с ними!
– Потом как-нибудь…
– Ваше слово, товарищ полковник!
Оставив новых знакомых, Михалыч поднялся ступенями на берег. Вывод напрашивался сам собой: Физик, возможно, командовал не только цехом очистки, но и воротами. Не зря говорят, что власть без злоупотреблений лишена очарования. Выходит, Политик – не обычная тварь, он прокуда.
«Нельзя быть пластилиновым, – говорил профессор Перельман. – Боевой жеребец по-боевому настроен…»
Профессор имел звание полковника и сорок лет выслуги. Он выковыривал националистов из послевоенных схронов. Прости, господи, покойную душу. Учитель был точен в суждениях.
Михалыч присел на скамью, вынул из кармана мобильник, открыл список телефонных абонентов. Это были должностные лица области. За губернатором значилось несколько номеров, а также один мобильный. Политик наверняка не расстается с мобильником, а голос можно легко спутать с голосом Тюменцева – характерный медвежий рык.