Слуга. Штучная работа
Шрифт:
Глаза у главы бегали по столешнице и, когда Иванов замолчал, вдруг заявил, что видели вчера, между прочим, джип. Говорят, искали какого-то военного. Мальчишкой якобы знали его… К мужикам липли, а одного с собой увезли.
Иванов насторожился:
– Кто такой?
– В больнице работает… И там у них нынче потоп.
Михалыча передернуло с головы до ног. Чачин! Это мог быть только он, слесарь-сантехник.
– Надо съездить к нему!
Втроем они вышли из здания, сели в машину Михалыча.
Чачин? Кем он был для Михалыча? В принципе – лучшим другом. Бегали по деревне, играли в войну. И не заметили, как выросли: один в мореходку подался, другой – в менты. Ещё был Физик, Бутылочкин. Из той же команды…
Вечерело. Предзакатное солнце било вдоль улицы по глазам. Чачин вместе с матерью жил за парком. Только б застать его дома – живого и невредимого.
Михалыч свернул на перекрестке, остановился: улица Некрасова, тот самый дом.
Ворота изнутри оказались заперты. На стук никто не выходил. Однако Михалыч был настойчив и продолжал в них стучать – то кулаком, то, развернувшись, подошвой. У соседей надрывались собаки. Неужели можно не слышать стук? Так поступают лишь те, кому отсидеться – за счастье. Еще так поступают покойники.
Михалыч дернулся к палисаднику, прильнул к окну, стараясь рассмотреть помещение. Иванов обошел его и прилип к другому стеклу.
– Ну что вы тут лазите, а?! – донесся из дома женский голос. – Лег человек отдохнуть, так нет! Нету нигде покою! Ну что ты стоишь, а?! Что тебе надо?!
Женщина спрашивала у Иванова, решив, вероятно, пойти ва-банк. Она никому не откроет, потому что это ее дом.
Михалыч подошел к Иванову и увидел тетку Катерину.
– Свои это, тетя Катя! – Он снял фуражку, отпрянул от окна. – Помнишь меня?! Толька я! Кожемякин!
– Идите своей дорогой! Говорю: забей калитку, так нет… Вон же лазиют все подряд…
Она никого не хотела знать. Если надо – клюнет любого. Было бы чем…
Иванов оживился:
– Хватит прятаться! Вон же ноги торчат из-за печки!.. Вставай, поговорить надо!
Михалыч присмотрелся: в глубине комнаты, на кровати, виднелись ступни. Вот одна нога шевельнулась, почесала другую, опустилась к полу. Чачин приподнялся, сел в кровати и, сидя, посмотрел в окно. Затем встал и, тряся головой, двинулся к выходу.
Тетка Катерина сразу умолкла: ее миссия на этом закончилась. Чачин вышел на крыльцо, зевнул, подал руку, дыхнул перегаром:
– Ты же уехал вчера…
– А теперь вернулся. Говорят, вчера на джипе кого-то катали… Не тебя ли?
Чачин напряженно икнул:
– Довезли… Не то ночевал бы в канаве.
– Говорят, тебя спрашивали обо мне…
Чачин смотрел в пол, судорожно скреб в голове. Сколько человеку нужно выпить, чтобы так отравиться?
– Спрашивали или нет?
– Вроде нет. А может, спрашивали…
Он снова зевнул, сложил губы скобой.
– Вот даже как? Ну хорошо… Иди, отдыхай…
Михалыч шагнул к машине, оставив Чачина одного зевать у ворот.
Двое других жили на краю поселка, в районе двухэтажных брусчатых домов под названием «Шанхай». Иванов вызвал их из дома на улицу и, когда все уселись в машине, Михалыч подступил с расспросами.
Друзья оказались в курсе событий и живо откликнулись на происшествие. Вор хоть стены оставляет, а тут слизнуло, будто корова языком. Они в стороне стоять не будут, помогут – силой и техникой, какая найдется. Странно, однако, что Чачин какой-то неадекватный… Выходит, вчера добавил… Мужики в джипе? А хрен их знает, кто они такие. Остановились, спросили о каком-то военном. Самым знающим оказался Чачин, потому и оказался в машине. Пришли вместе, а его, как царя, на джипе повезли. Фамилию военного не называли. Сказали, что полковник…
Друзья перебирали версии случившегося. Учитывая, что дверь дома подперли снаружи, получалось, что кто-то пошел на заведомое убийство. Однозначно, это не житель поселка, потому что сгореть может и дом поджигателя.
Друзья уверяли:
– Не думай плохого. Поможем…
– Мы ей квартиру выделим, – подал голос глава. – Она ветеран труда все-таки.
– На счет Чачина тоже не думай, – заверил Михеичев. – Это у него от пьянки заклинило.
Друзья вылезли из машины и пошли по домам в разные стороны – каждый к своему брусчатому «гнезду».
Беседа многое прояснила. Двое в джипе – не миф. Друзья даже пытались описать их приметы. Двое из внедорожника похожи на людей, которые свидетельствовали по делу об убийстве Физика. Они это были. Возможно, им стал известен адрес: полковник живет в поселке у матери. Но мать не спала. Она, слава богу, в своем уме…
Подъехав к зданию администрации, Михалыч остановился, продолжая начатый разговор. Впрочем, теперь ничего нового не прибавилось – хоть так крути, хоть эдак. Глава выбрался из машины и отправился домой.
Сумерки сгущались.
Иванов тоже вышел из машины:
– Если что, я буду внутри, а этих, – он указал на дверь, – я отпущу домой. Какая может быть операция, когда убийцы генерала давно известны. Постучишь – я открою…
– Если что – я у тетки Матрены. Как раз за нашими огородами.
Оперативник махнул рукой и скрылся в подъезде…
Тетка Матрена с матерью сидели на лавочке возле заросшего ромашкой палисадника. В старом ведре дымился сухой навоз, разгоняя комаров. Заметив машину, они вскочили:
– Где тебя носит? Ужин давно простыл…
– Мне бы машину поставить…
Не успел Михалыч загнать машину, как в проеме ворот мелькнула фигура Чачина. Его словно подменили.
– Здорово, братан!
Михалыч насторожился. Откуда это? В прошлом они никогда не обращались с такими словами друг к другу. Михалыч затворил ворота. Мать с теткой ушли в дом.
Чачин присел на лавочку, протянул руку к городьбе, вынул из гущи полыни пакет. В нем оказалась плоская бутыль и бумажный пакет с закуской. Из пакета торчали куски хлеба и рыбьи хвосты.